Ярослав Кузьминов: биография, личная жизнь, семья, интересные факты, карьера, фото. Биография

Родился в семье профессора экономики. В 1979 году окончил экономический факультет МГУ, после чего в течение десяти лет преподавал там же на кафедре истории народного хозяйства и экономических учений. В 1984 году защитил кандидатскую диссертацию, посвящённую экономике общинных отношений. По инициативе Кузьминова стало выходить первое в России периодическое издание в области экономической истории - альманах «Истоки». В 1989 году открыл альтернативную кафедру экономической теории в МФТИ. В 1989-1993 годах - старший научный сотрудник, заведующий сектором историко-экономических исследований Института экономики АН СССР (РАН).

В 1992 году вместе с Е. Г. Ясиным предложил концепцию создания экономического вуза нового образца - Государственного университета - Высшей школы экономики. В том же году стал ректором ГУ-ВШЭ, являясь в течение нескольких лет самым молодым ректором государственного ВУЗа в стране.

В 1997 году возглавил группу, разработавшую концепцию организационно-экономической реформы образования России на рыночных основах. В 1998 году опубликовал «Тезисы о коррупции», где сформулировал основные направления реформы государственного аппарата. С 1999 года - член Совета Центра стратегических разработок. Член Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте России. В 2006-2008 годах возглавлял Комиссию Общественной палаты по вопросам интеллектуального потенциала нации. В 2009 году вновь был назначен Президентом России членом Общественной палаты России третьего созыва, где возглавил Комиссию по развитию образования.

Экспертная работа

Кузьминов в 1994 г. вошел в рабочую группу, готовящую программу Правительства России, в 1999-2000 гг. участвовал в подготовке т. н. «Программы Грефа». Неоднократно принимал участие в подготовке докладов Государственного Совета России. Начиная с 2000 г., входит в состав ряда Президентских и Правительственных комиссий, в 2000-2007 гг. член Коллегии Министерства экономического развития и торговли России. Был членом Рабочей группы Правительства РФ по подготовке проекта Программы социально-экономического развития РФ на среднесрочную перспективу (2005-2008 годы) и плана действий по ее реализации. В настоящее время является:

• членом Комиссии по вопросам совершенствования государственного управления при Президенте Российской Федерации
• членом Правительственной комиссии по повышению результативности бюджетных расходов;
• членом Правительственной комиссии по проведению административной реформы;
• руководителем Рабочей группы по подготовке предложений по разработке административных регламентов федеральных органов исполнительной власти при Правительственной комиссии по проведению административной реформы;
• членом Правительственной Комиссии по подготовке управленческих кадров;

Награды

• Лучший ректор России (2004)
• Лауреат Национальной премии «Золотая ветвь» (2003)
• Золотой Почетный знак «Общественное признание» (2003)
• Почетный знак РСПП (2003)
• Звание Офицера Ордена Золотой Академической Пальмовой Ветви (награда Правительства Франции в области образования и науки, 2003)
• Общественный деятель года в образовании (Учитель Года-2001)
• Указом Президента России награждён орденом Почёта (27 ноября 2002 года) - за заслуги в научной работе, значительный вклад в дело подготовки высококвалифицированных специалистов и многолетний добросовестный труд
• Персона года в образовании (РБК-2002)
• Благодарность Президента России (2008)
• Почетная грамота Правительства Российской Федерации (2008)

Общественная деятельность

Кузьминов постоянно сочетает аналитическую и общественную работу, пытаясь добиться практической реализации своих предложений и апеллируя при этом не только к власти, но и к профессиональному сообществу и к широким группам общественно активного населения. Часто публикуется в СМИ, в основном в «Ведомостях».

В настоящее время Я. И. Кузьминов является:

• членом Межведомственной рабочей группы (МРГ) по приоритетному национальному проекту «Образование» при Совете при Президенте Российской Федерации по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике;
• сопредседателем Российского общественного совета по развитию образования;
• членом Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при Президенте Российской Федерации;
• членом Совета Общественной палаты Российской Федерации, председателем Комиссии Общественной палаты Российской Федерации по развитию образования;
• членом Общественных советов Минобрнауки России и Минюста России;
• членом Совета Фонда «Центр стратегических разработок»
• членом попечительского совета Бюро экономического анализа;
• членом Совета по внешней и оборонной политике;

Участие в научных ассоциациях и редколлегиях

Я. И. Кузьминов является главным редактором журнала «Вопросы образования», членом редколлегии журналов «Вопросы экономики», «Экономический журнал ГУ-ВШЭ» и «Мир России», членом Правления Новой экономической ассоциации, членом Международной ассоциации институциональной экономики и Европейской экономической ассоциации. Заведует кафедрой институциональной экономики ГУ-ВШЭ, является научным руководителем Лаборатории институционального анализа экономических реформ ГУ-ВШЭ. В настоящий момент Я. И. Кузьминов и В. А. Мау возглавляют экспертную работу по разработке Стратегии-2020.

Семья

Я. И. Кузьминов женат на министре экономического развития РФ Эльвире Набиуллиной. У него трое детей, все - студенты.

Публикации

• Кузьминов Я. И., Набиуллина Э. С. и др. Отчуждение труда: история и современность. - М.: Экономика, 1989.
• Кузьминов Я. И., Коротаев А. В. Некоторые проблемы моделирования социально-экономической структуры раннеклассовых и феодальных обществ // Народы Азии и Африки. - 1989, № 3. - С. 67-77.
• Кузьминов Я. И. Наша экономическая культура сегодня // Общество и экономика. - 1992, № 1/2. - С. 28-40.
• Кузьминов Я. И. Тезисы о коррупции. - М.: ГУ-ВШЭ, 2000.
• Кузьминов Я. И., Юдкевич М. М. Институциональная экономика: учебно-методическое пособие. В 2-х частях. - М.: ГУ-ВШЭ, 2000.
• Кузьминов Я. И., Юдкевич М. М. Материалы к курсу лекций по институциональной экономике. В 7-ми частях. - М.: ГУ-ВШЭ, 2002.
• Кузьминов Я. И., Бендукидзе К. А., Юдкевич М. М. Курс институциональной экономики. - М: Издательский дом ГУ-ВШЭ, 2006.
• Кузьминов Я. И., Преображенский В. В., Ясин Е. Г. Чиновник: от служения государству к обслуживанию общества // Общественные науки и современность. - 2002, № 4. - С. 12-29.
• Кузьминов Я. И. Образование в России. Что мы можем сделать? // Вопросы образования. - 2004, № 1. - С. 5-30.
• Кузьминов Я. И., Автономов В. С., Ананьин О. И. Истоки: Экономика в контексте истории и культуры. - М.: ГУ-ВШЭ, 2004.
• Канторович Г. Г., Кузьминов Я. И., Писляков В. В. и др.; под ред. Кузьминова Я. И. Университетские инновации: опыт Высшей школы экономики. - М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2006. - С. 288.

участника энциклопедии "Известные Ученые"

Родился в 1957 г. в Москве в семье профессора экономики.

В 1979 г. окончил экономический факультет МГУ. Будучи еще студентом 3 курса, начал преподавать экономическую историю и историю экономической мысли. 10 лет преподавал на кафедре истории народного хозяйства и экономических учений (1979-1989). В это время - соавтор нескольких учебников по экономической истории (занимался периодом становления капитализма в различных странах, докапиталистическими экономиками) и истории экономических учений (занимался анархизмом и ранними социалистическими теориями, вульгарным марксизмом рубежа XIX-XX вв.). В итоге своих работ по истории экономической мысли в конце 1980-х годов выдвинул концепцию развития, окукливания и вульгаризации экономических теорий в условиях их полной или частичной канонизации (окостенения основных положений в процессе их применения и наследования). По инициативе Кузьминова с 1989 г. стало выходить первое в России периодическое издание в области истории экономической мысли и экономической истории - альманах "Истоки" .

Начиная с 1 курса (1975 г.) занимался в кружке Ф.Я.Полянского при кафедре истории народного хозяйства и экономических учений, исследовал историю и теорию натурального хозяйства (докапиталистических формаций). В 1984 г. защитил кандидатскую диссертацию по экономике общинных отношений. Выдвинул теорию натурального производства (от собирательства и охоты до сельского хозяйства) как непосредственно использующего естественно протекающие природные (биологические) процессы, характеризующиеся однородностью производителей. Доказал, что экономические отношения, возникающие на этой основе, состояли в основном в страховании рисков натурального производства, где результат слабо коррелировал с усилиями и материальными вкладами производителей. При однородности производителей формировалась община, при неоднородности - иерархические структуры азиатского или феодального типов. В работах 1978-1985 гг. автор в неизбежной тогда марксистской оболочке сформулировал модели институциональной организации дорыночной экономики, перекликающиеся с работами Карла Поланьи и его последователей (reciprocity and redistribution), с основными из которых он в то время еще не был знаком.

Вторым направлением работы в 1980-х годах стала теория отчуждения труда. Занятия ею давали возможность критически оценить в том числе "реальный социализм", сопоставить, насколько достигнуты провозглашенные социалистическим движением гуманистические цели (свобода, развитие, творчество) в СССР и капиталистических странах. В конце 80-х вышла подготовленная "на четверых" книжка "Отчуждение труда: история и современность" (авторы Татьяна Субботина - сейчас Всемирный банк, Эльвира Набиуллина - сейчас Минэкономразвития России, Вадим Радаев и Ярослав Кузьминов - сейчас ВШЭ).

В 1989 г. перешел в Институт экономики АН СССР (потом РАН), где работал старшим научным сотрудником и заведующим сектором историко-экономических исследований. В 1989-1993 гг. коллектив молодых сотрудников РАН подготовил ряд докладов на стыке экономической теории, социологии и экономической политики, заложив основу институциональной традиции в российской экономической мысли. Позднее, уже в период работы во ВШЭ, Кузьминов подготовил первый в России учебный курс институциональной экономики и ряд учебных пособий на его основе. С 1995 года он читает курс институциональной экономики на экономическом факультете ВШЭ. По инициативе Кузьминова в ВШЭ реализуется первая в России программа по "праву и экономике".

В 1989 г. создал вместе с группой молодых преподавателей, научных сотрудников и аспирантов МГУ и ИЭ АН СССР так называемую "альтернативную" кафедру экономической теории в Физико-техническом институте. Это была первая попытка читать полный курс "нормальной" экономической науки в советском вузе параллельно с обязательной тогда марксистско-ленинской политэкономией. В 1990 г. кафедра перешла обратно в МГУ, где работала на физическом и историческом факультетах.

В 1992 г. вместе с Е. Ясиным предложил Правительству концепцию создания экономического вуза нового образца - Высшей школы экономики. С 1992 г. Я. Кузьминов - самый молодой ректор государственного университета в России. Под его руководством ГУ-ВШЭ, организованный в буквальном смысле "с нуля", за 10 лет стал одним из ведущих университетов России, выпускники которого имеют наиболее сильные позиции на рынке труда. ГУ-ВШЭ сегодня - бесспорный лидер экономического, социологического и управленческого образования в России, крупнейший научный и центр, занимающийся разработкой и аналитическим обеспечением экономических и социальных реформ.

Начиная с конца 90-х гг. Кузьминов вместе с группой других руководителей Школы (Е.Ясин, Л.Якобсон, А.Яковлев) организует работу по актуальным вопросам экономической и социальной политики России. В фокусе внимания "группы ВШЭ" оказались преимущественно проблемы эффективности экономических и социальных институтов, которым в традиционной неолиберальной модели реформ не уделялось достаточного внимания.

В 1997 г. возглавил группу, разработавшую концепцию организационно-экономической реформы образования России на рыночных основах.

С 1999 г. член Совета Центра стратегических разработок и руководитель ряда направлений подготовки национальной стратегии, в том числе по развитию образования. Под руководством Я.Кузьминова и министра образования Владимира Филиппова подготовлен раздел "Модернизация образования" Программы Правительства России. Входил в Комиссию по разработке Национальной доктрины образования.

В 2001 г. по инициативе Кузьминова был создан Российский общественный совет развития образования - организация с членством на индивидуальной основе, объединяющая общественных деятелей, считающих образование национальным приоритетом России. РОСРО принимает решения на принципе консенсуса и объединяет политиков и общественных деятелей от коммунистов до либералов. РОСРО стал играть значительную роль как лоббистская организация, защищающая интересы образования в бюджетном процессе, но сохраняющая значительную дистанцию от официального руководства образовательной отрасли. Начиная с 2002 года РОСРО возрастающее внимание уделяет организации публичного обсуждения проблем и альтернатив развития образования в России, выступая с корректировкой официальной позиции министерства. На базе РОСРО сформирован Общественный экспертный совет по стандарту школьного образования, председателем которого стал Кузьминов. Публичная позиция ОЭС помогла серьезно скорректировать содержание школьных стандартов по математике, литературе и истории, отстоять позиции этих предметов как системообразующих для российской школы.

Участвовал в подготовке экономической программы, представленной Госсоветом России в 2001 году ("программы Ишаева").

Кузьминов - один из основных разработчиков реформы государственной службы, административной реформы и программы борьбы с коррупцией. В 1998 году опубликовал "Тезисы о коррупции", где сформулировал основные направления реформы государственного аппарата. В 2000 году под руководством Кузьминова подготовлен доклад об административной реформе, в 2002-2003 г. - серия докладов по анализу и упорядочению функций государственных органов исполнительной власти, бюджетированию и оценке эффективности их работы, по электронным административным регламентам.

В 2001 г. активно участвует в разработке ФЦП "Электронная Россия". В 2002-2003 гг. Кузьминов вместе с А.Яковлевым ведет работу над концепцией развития "новой экономики", выпустив серию докладов по этой теме. Концепция "новой экономики" - секторов и целых отраслей, построенных на инновациях и на использовании в качестве главного ресурса интеллектуального капитала, вошла в концепции экономической политики России начиная с 2003 год.

В 2002 г. Указом Президента России Я.И. Кузьминов награжден Орденом Почета (фотография с церемонии награждения)

С января 2006 по январь 2008 года возглавлял Комиссию Общественной палаты Российской Федерации по вопросам интеллектуального потенциала нации

Является сопредседателем Российского общественного совета по развитию образования (РОСРО)

В интервью РБК сооснователь и ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов рассказал о подготовке «Стратегии-2030», сотрудничестве с иностранными профессорами и нежелании идти в Госдуму

«Самое правильное в кризис - дать людям возможность учиться»

Первый вопрос вам как руководителю ведущего российского экономического вуза и соавтору «Стратегии-2020»: когда все-таки ожидать восстановления экономического роста в России?

Смотря что понимать под восстановлением роста. Разные группы по-разному ощущают экономические события. Плюс для кого-то важна динамика, а для кого-то - стабильность.

Политики и инвесторы действительно ориентируются на макроэкономические показатели, и сигнал для них даже небольшой рост ВВП. В этом отношении Россия уже в 2016 году будет выглядеть значительно лучше, чем сейчас. Почему-то журналисты следуют в своих оценках «плохо-хорошо» в основном именно за этой группой.

Вторая группа - предприниматели, для которых показатели роста ВВП не так важны. Для них важны масштабы спроса на конкретных рынках и его индикаторы, такие как экономические ожидания (настроения), их регулярно измеряют Росстат и Центр конъюнктурных исследований ВШЭ. Индекс предпринимательской уверенности в России с конца прошлого года снизился до минус 7% - это ниже, чем в ЕС (минус 3–4%), но несопоставимо с настроениями кризиса 2009 года, когда было минус 15%. Это пока настроения стагнации, а не кризиса. Еще для предпринимателей важен доступный кредит, хотя ставка ЦБ, опять-таки благодаря журналистам, возводится в какой-то фетиш. Реальные условия заимствования зависят от нескольких факторов, в первую очередь от качества активов самого предпринимателя. В этом отношении 2016 год вряд ли будет «позитивным переломом» для предпринимателей, и с точки зрения спроса тоже.

Третья группа - люди, имеющие сбережения. Это треть нашего населения. Для них есть два ориентира - курс рубля (эти люди ездят за границу) и ставки, по которым банки выдают потребительские кредиты и привлекают депозиты. В этом отношении мы можем говорить, что в 2016 году ситуация, по всей видимости, не особенно изменится: снова будут более доступны заемные деньги, но второго бума потребительских кредитов не произойдет. В 2016 году эта группа населения будет более удовлетворена, чем сегодня, прежде всего в результате большей стабильности рубля, чем в 2015 году. Но это позитив именно стабильности, а не роста.

В то же время растет тревожность «четвертого квинтиля» населения по доходам - это люди, балансирующие на границе среднего класса. Притом это наиболее закредитованная группа населения. Страх потерять работу у «белых воротничков» в крупных городах, ощутимое сокращение зарплаты в коммерческом секторе заставляют этих людей не просто ограничивать потребление, а менять тип потребления. Это может порождать социальное недовольство.

И наконец, есть базовый слой населения, который не имеет сбережений, - 60% наших сограждан. Для этих людей основной показатель - цены на товары и услуги. То есть потребительская инфляция. Если она будет ограничена 6–7%, основная масса населения России почувствует реальный перелом к лучшему по сравнению с 2015 годом.

ВШЭ анализировала майские указы президента с точки зрения исполнимости. И вы говорили, что есть опасность их недовыполнения. В чем?

Есть две группы проблем - явного невыхода на установленные цели и формального исполнения указов. Первая группа - это в первую очередь расходы на науку. Мы значительно отстаем, и это опасно уже для позиций России в мире. Еще повышение качества рабочих мест (помните 25 млн новых высокотехнологичных рабочих мест?) - я вообще не вижу политики в этом отношении.

Вторая группа - это ключевые «социально-трудовые» указы, направленные на превращение интеллигенции в средний класс и на качественное регулирование рынка труда, формирование карьерных лифтов для профессионалов. Это ядро программы Путина, ядро его долгосрочного контракта с образованной частью его избирателей. Майские указы предполагают повышение заработных плат профессионалам в науке, образовании и здравоохранении до конкурентно способного уровня, так называемый «эффективный контракт». Это повышение уже привело к росту среднего класса в регионах за счет улучшения экономического положения массовой интеллигенции.

В 2012 году мы рассчитали стоимость эффективного контракта для врачей, среднего и младшего медперсонала, учителей, преподавателей вузов, научных сотрудников и работников культуры. Эксперты предлагали увеличить расходы на эти цели с 2,8% ВВП до 3,9% к 2015 году и впоследствии до 4,2% к 2018 - в основном за счет дотаций из федерального бюджета. Эти расчеты были представлены Путину и Медведеву. В реальности повышение зарплат реализовалось в совершенно других условиях. Минфину удалось убедить и президента, и премьера, что из федерального бюджета надо дать всего треть необходимых денег, другую треть взять за счет внутренней реструктуризации расходов учреждений: пусть они свои резервы вытащат на белый свет. И еще треть - за счет региональных бюджетов. Такая красивая идея была.

Первые год-полтора, в 2012–2013 годах, на удивление, эта стратегия работала, первый этап повышения зарплат прошел успешно. Я даже говорил [министру финансов Антону] Силуанову, что недооценил тех возможностей, которые предложил учесть Минфин. Дальше стало хуже, потому что резервы и региональных бюджетов, и бюджетных учреждений закончились. И все стали это чувствовать.

Да, на 2015 год дорожная карта повышения средней зарплаты в основном выполняется. По врачам и преподавателям вузов мы вышли на 130–140% от средней зарплаты по региону, по учителям - на 99%. Но при этом вместо необходимого для повышения зарплат дополнительного финансирования 1% ВВП учреждения получили всего 0,4% ВВП, а вклад федерального бюджета в предыдущие годы составлял не больше трети, а на текущий год даже меньше 20%. Понятно, что чудес не бывает, повышение зарплат идет, но теперь оно идет за счет резкого возрастания нагрузки, и не только на врачей и учителей. Только что мы получили данные мониторинга экономики образования, результаты ежегодного опроса преподавателей вузов. У них резко выросла нагрузка, причем если раньше она была 38–40 часов в неделю, то, по последним опросам, скакнула за 50 часов.

Второй «внутренний источник» - сжимание остальных расходов учреждений. В структуре бюджетного финансирования учреждений образования, например, зарплата достигла 70–80%! Это возврат к положению, существовавшему в начале 2000-х.

Министр финансов в бюджетной стратегии настаивает на сокращении бюджетных мест в вузах в расчете на 10 тыс. молодого населения. По некоторым оценкам, это приведет к сокращению около 100 тыс. бюджетных мест в вузах в перспективе нескольких лет. Как вы, один из соавторов реформы образования, к этому относитесь?

Я двояко к этому отношусь. В принципе, 15–20% нашей высшей школы - это крайне низкого уровня учебные заведения. Они или имитируют образование, или готовят просто в никуда, и это все знают. Есть цифры по приему в вузы: в некоторые принимаются люди с почти двойкой по базовому предмету. Они в школе не учились, они и здесь не будут учиться. Минфин руководствовался такой позицией. И с точки зрения эффективности государственных расходов позиция Минфина абсолютно обоснована. Это одна сторона. Но именно сегодня я бы не советовал правительству сокращать бюджетные места в высшей школе. И я не думаю, что это в итоге будет реализовано.

Понимаете, самое хорошее дело в кризис - дать людям возможность учиться больше. Но мы должны изменить структуру высшего образования. Вместо того чтобы готовить 35% экономистов и юристов, чего нет ни в одной стране, надо создавать университеты прикладных наук и систему прикладного бакалавриата. Они есть во всех странах, кроме России. Это конкурентное высшее образование, которое дает не просто «корочку», а конкретную специальность: офис-менеджер, системный администратор, мастер-строитель - то, что раньше давали техникумы. Но прикладной бакалавриат сохраняет ауру университета, это очень важно, потому что родители массово отказываются посылать детей в техникумы. Они соглашаются на вузы ровно потому, что у них есть правильное ощущение: в вузах социальная среда будет поднимать их ребенка, а в других местах иногда опускать. В том числе поэтому сокращение мест мы можем не выдержать, но мы можем перестроить эти бюджетные места.

Социальный вице-премьер Ольга Голодец указывала, что в связи с девальвацией и падением доходов увеличился поток россиян, прежде всего молодых и квалифицированных, уезжающих за рубеж. Они не отказываются от гражданства, но ищут большие зарплаты, лучшую работу. Вы видите такую тенденцию? Это временное явление или мы возвращаемся в начало 90-х?

Нет, мы, конечно, не возвращаемся в начало 90-х. Тогда за рубеж уезжали люди, готовые мыть посуду, потому что это обеспечивало тот уровень жизни, который они не могли получить будучи инженерами на предприятиях в российских городах. Сейчас этого нет. Я думаю, обмен России с Западом людьми происходит постоянно. Мы, к сожалению, больше отдаем в этом обмене, чем приобретаем. И в результате событий, которые начались в середине 2014 года, мы потеряли порядка 100 тыс. высококвалифицированных иностранцев, что довольно много.

«Вопрос в том, чтобы почистить избыточные элементы государства»

- Если бы «Стратегия-2020» воплощалась последовательно, могли бы мы избежать стагнации 2012–2013 годов?

Нет, конечно. Экономический рост стал глохнуть в 2012–2013 годах, а когда [Владимир] Путин заказал нам стратегию, все специалисты в один голос уже предсказывали конец экстенсивного роста. Цена на нефть еще росла, дошла до $100–110 за баррель, но в этой точке замерла и, кстати, довольно долго там держалась, что удивительно. Но уже то, что она перестала расти, исчерпало старую модель, которая была рассчитана не просто на нефтяные доходы от экспорта, а на то, что они все время прирастали. Модель странная, иррациональная, но сформировавшая поведение политической и экономической элиты 2000-х. Предотвратить это было невозможно, и минимизировать негативный эффект в 2014 году надо было с двух сторон и другим путем.

Можно было реализовать две вещи. Первое - это бюджетный маневр четырьмя процентами ВВП. Мы предложили 1% ВВП перераспределить в науку и образование, 1% - в здравоохранение и от 1% до 2% (там была долгая дискуссия) - в транспортную инфраструктуру, в основном в автодороги. Этого не сделали. Более того, деньги из бюджета в полном объеме пошли как раз на те отрасли, из которых в том числе мы предлагали забрать, в силовой блок и госуправление. Конечно, бюджетный маневр невозможно было реализовать за несколько лет, реально он занял бы весь президентский срок Путина до 2018 года. Но вектор перестройки экономики был бы задан.

Второе, что не было принято руководством, - это пенсионная реформа. Если бы она началась в 2012 году, а не была отложена теперь уже до 2018 года, мы смогли бы провести ее в гораздо более мягких экономических условиях. Это не только повышение пенсионного возраста, но и в первую очередь создание нормальной системы накопительных пенсий, когда человек сам откладывает деньги. Мы предлагали создать государственный фонд, видимо, за счет Резервного фонда или Фонда национального благосостояния, который гарантировал бы вложения каждого человека, делал бы их несгорающими. Мы предлагали создать механизм софинансирования частных денег со стороны государства. Понятно, что в 2018 году делать пенсионную реформу нет возможности, у нас просто нет 1,5% ВВП. Мы вынуждены будем делать ее в гораздо более жесткой социально-политической ситуации, и, конечно, это потеря.

- Что может стать существенной точкой роста экономики в ближайшие годы?

Естественными точками роста, конечно, являются не просто отрасли, в которых импорт стал дорогим, менее конкурентоспособным. В первую очередь это те зоны, где наши предприятия могут расширить рыночную долю без больших капитальных затрат. Понятно, что производственные технологии подорожали так же, как подорожал евро. И большое число российских предпринимателей опасаются делать длительные инвестиции в технологии. Я их понимаю. Мы можем ожидать естественных точек роста в сельском хозяйстве, в пищевой промышленности. На мой взгляд - в гораздо меньшей степени в легкой промышленности, потому что мы ее практически потеряли: надо заново станки закупать и обучать рабочих, к тому же здесь мы конкурируем в массовом сегменте с Азией, которая легко бьет нас по цене труда.

Рост можно ждать в строительстве и смежных отраслях. В первую очередь - в жилищном, если правительство сможет продолжить стимулирование ипотеки ниже 12%. Эти три точки роста, наверное, будут дополняться высокотехнологичными предприятиями в оборонном секторе, где сформирован устойчивый платежеспособный спрос на десятилетия вперед.

Часто говорят, давайте сократим в два раза программу вооружений. Сейчас делать это уже нельзя, потому что будут выброшены деньги целого поколения. Это крайне важно не только для нашей независимости, но и для сохранения России в секторе высоких технологий. Сейчас именно эти производства формируют обновляющийся технологический потенциал нашей экономики. Формируют нового инженера, нового техника, нового квалифицированного рабочего.

Высшая школа экономики в цифрах

13,13 млрд руб. составили в 2014 году доходы НИУ ВШЭ

7,2 млрд руб. получил в 2014 году НИУ ВШЭ из государственного бюджета. Большая часть этой суммы, 5,35 млрд руб., пришлась на финансирование образования; 0,95 млрд руб. было выделено на фундаментальные исследования

2,5 тыс. преподавателей работают в четырех кампусах ВШЭ в четырех городах

111,3 тыс. руб. в месяц составляет в среднем зарплата преподавателя, работающего на полную ставку, в московском отделении НИУ ВШЭ. Преподаватель нижегородского отделения в среднем получает почти в два раза меньше - 56,9 тыс. руб.

22,3 тыс. составила общая численность студентов университета в 2014 году

250–600 тыс. руб. в год стоит высшее образование в НИУ ВШЭ

Источник: данные НИУ ВШЭ

- Импортозамещение может стать глобальной точкой роста?

Импортозамещение, о котором говорят по телевизору, это идеологема. Это нечто совершенно отличное от того, что происходит на самом деле. Импортозамещение - это шанс для конкретного предпринимателя. Я вас уверяю, он гораздо лучше и журналистов и чиновников это чувствует. Импортозамещение возможно во всех тех секторах, о которых я начал говорить. В какой степени оно возможно в сфере инвестиционного машиностроения? Ну в той степени, в которой наши компании начнут предъявлять спрос. Если у нас будет устойчивое развитие строительного сектора, сельского хозяйства, перерабатывающей промышленности, то, пожалуй, эти сектора и смежные - от сельхозхимии до упаковки - могут начать развиваться уже в 2016 году. Они могут развиваться, когда почувствуют, что это не попытка их уговорить сверху, а реальные процессы, которые они наблюдают.

Насколько целесообразным, с вашей точки зрения, было введение в прошлом году контрсанкций со стороны России?

Целесообразным, безусловно. Но тактически я бы поступил по-другому. Заявил бы, что, если санкции против России не будут отменены, мы вынуждены будем ввести контрсанкции против определенных секторов экономики стран ЕС. Скажем, через полгода. Тем самым мы убивали бы двух зайцев: во-первых, мобилизовали бы политически очень активное фермерство ЕС на борьбу за отмену санкций. Ведь одно дело, когда все уже случилось, и совсем другое, когда ты можешь этого не допустить. А во-вторых, дал бы отечественным оптовикам и торговым сетям время подготовиться, переключиться с ЕС на Южную Америку, например. Ценовой шок для российских потребителей был бы меньше.

Старая модель исчерпала себя, но такое ощущение, что никто не может предложить новую. В чем бы она могла заключаться?

Новая модель многократно обсуждалась. Это экономика, которая инвестирует в человеческий капитал и получает от него возрастающую отдачу. У нас слишком высокая оплата труда, чтобы претендовать на нишу всемирной фабрики. И слишком образованное население - две трети, если не три четверти, молодых россиян не готовы работать руками.

Мы и через 10, и через 20 лет будем получать значительную часть ВВП от природных ресурсов, просто они могут диверсифицироваться - не нефть и газ, а чистая вода, например. Но половину ВВП к 2030–2035 году Россия должна получать от интеллектуальных продуктов и от экономики впечатлений, от образования, науки, культуры. Это не есть нечто эксклюзивное - это просто путь развитых стран в XXI веке.

Но для того чтобы получать высокие доходы в экономике XXI века, мы как страна должны быть открытыми, должны ориентироваться на глобальные рынки. Россия и сейчас зависит от мировой торговли больше, чем США и ЕС, это следствие нашей экспортной ориентации при относительно низком внутреннем спросе. Мы можем снизить эту зависимость не ограничивая внешние контакты, а обеспечивая рост доходов населения и устойчивость наших предприятий.

Еще одно условие - это строительство современной транспортной и информационной инфраструктуры. У нас сейчас крайне неблагоприятная и непривлекательная среда вокруг городов. Нужны инвестиции в разные инфраструктуры для подготовки земель вокруг крупных мегаполисов. Мы выделили в бюджетном маневре одну инфраструктуру - транспортную, а есть еще газ, электричество и так далее. Где у нас кончается экономическая активность? Она замирает за 20 км от любого крупного города. Где в Европе? Она нигде не кончается, там просто нет периферии. Ну в Штатах и Канаде где-то за 80 км от крупного города. Ты можешь жить за городом, но ездить в город на работу, возить продукты на рынок, быть включенным в экономический ареал городского хозяйства. О расширении радиуса хозяйствования вокруг наших городов мало говорят, экономисты, как правило, не обладают пространственным мышлением.

Еще одно направление - это, конечно, облегчение роли государства [в экономике]. Я имею в виду раздутый блок, связанный с контрольно-надзорными функциями. У нас чрезмерное количество людей в погонах. В погонах должны ходить люди, которые стоят на защите родины и рискуют жизнью.

Четвертый элемент - модификация социальной системы государства. Если мы посмотрим на развитые страны, то увидим, что у них значительная часть социальной помощи идет через НКО (включая церкви), в том числе и государственной, просто-напросто потому, что общественники лучше понимают нужды людей. У нас все понимают, что есть социально ориентированные НКО, их пытаются поддерживать, это не встречает никакого противодействия в нашем правительстве, президентской администрации. Очень хорошо, что благодаря президентским грантам они выживают, но они не оперируют настолько эффективно, насколько могли бы, если бы мы хотя бы 15% денег на социальную поддержку направляли через них.

- Эти позиции войдут в «Стратегию-2030»? Не похоже, что государство готово отказаться от лишних погон.

Уверен, что войдут, против этих позиций никто не возражает. Я вас уверяю, что настоящие люди, которые в погонах, и довольно больших, испытывают не меньшую аллергию к людям в псевдопогонах, что и мы с вами. Любое государство нуждается и в органах безопасности, и в армии, и в прокуратуре. Вопрос в том, чтобы почистить избыточные элементы государства там, где они возникли. Мы просто стали теперь бедными. А бедные люди склонны более рачительно относиться к своим возможностям. МВД, кстати, уже ведет сокращение избыточных функций, например вневедомственной охраны.

Вы заходили когда-нибудь в магазин - покупать цветы? Или в небольшой продуктовый? Там два наемных работника: девушка, которая товар продает, и мужик, который ее охраняет. Совершенно безумная растрата рабочей силы! Ему на стройке надо работать вместо мигрантов, он за двоих там сможет работать. Зачем он уныло сидит в ларьке? Каста охранников показывает неблагополучие нашего общества, нам надо от нее избавиться, а это мы можем сделать только еще больше платя полицейским и проводя более строгий их отбор, повышая безопасность на улицах. Охранник ведь сидит не потому, что хозяева ларька страстно желают этого мужика кормить. Они свой бизнес защищают. Мы должны дойти до состояния, когда хозяин бизнеса сам с облегчением его уволит.

В этот раз как минимум формально чиновники изъявили желание писать «Стратегию-2030» без привлечения внешних экспертов? Будут ли ВШЭ, РАНХиГС (Российская академия народного хозяйства и государственной службы при президенте) участвовать в этом процессе?

С самого начала эта тема обсуждалась с экспертным советом, куда входим и [Владимир] Мау, ректор РАНХиГС, и я. Доклад по этой стратегии делал [Александр] Аузан, декан экономического факультета МГУ. Конечно, ее будут делать все эксперты. Это мы поставили вопрос о том, что чиновники высокого уровня обязательно должны участвовать в подготовке стратегии. Знаете, у нас буквально несколько секторов, где «Стратегия-2020» относительно адекватно реализуется. И основной из них - образование. Потому что [Дмитрий] Ливанов, министр образования и науки, в ней участвовал не будучи еще министром. Во всех остальных случаях это просто попало в добросовестные руки людей, которые думают по-другому, по-другому читают текст.

«А что, там запрет на профессию? Или их обязали носить желтую звезду?»

- ВШЭ как-то готовится к сокращению бюджета?

Оно уже было. Мы, как и другие бюджетные учреждения, пережили в этом году секвестр бюджета. Было секвестировано 10–11% расходов, таких важных, как наука, расходы на ремонт, на эксплуатацию зданий, на стипендии, они попали в раздел «прочие расходы». Мы надеемся, что в следующем году секвестра не будет, и пока нам удалось убедить Министерство финансов не сокращать расходы на образование. В номинале они сейчас запланированы в том же объеме, что были и в 2015 году без учета секвестра. Я очень рад, что Антон Силуанов несколько раз публично согласился с авторами «Стратегии-2020» и заявил практически те же бюджетные приоритеты, о которых мы говорили в 2012 году, - образование, здравоохранение и транспортная инфраструктура страны. В проекте бюджета, который сейчас Минфин представил во второй раз, эти вещи будут в наименьшей степени подвергаться сокращению. Там сохраняется образование, а финансирование здравоохранения даже на 2,5% увеличивается. Хотя это и ниже инфляции, но все-таки траты на здравоохранение растут на фоне довольно жесткого сокращения других расходов.

Секвестр бюджета предполагает не столь сильную индексацию соцвыплат и сокращение выплат госслужащим. Это движение в правильном направлении?

Вы знаете, самое неправильное направление, и мы никогда не скрывали свое мнение, это тотальный секвестр по 10%, к которому прибег Минфин в начале года. Это абсолютно неконструктивно. Если ты секвестрируешь всех по 10%, то ты отказываешься от реформ, ты подтверждаешь, что у тебя нет приоритетов. Один раз это можно было сделать - Минфин это сделал, на чем-то он сэкономил, но, на мой взгляд, эффект негативный. Представьте, есть куча строек с заключенными контрактами, у которых отняли по 10%, - и как они закрываться будут? Сейчас правительство решает массу обращений по этому поводу. Строили вам какой-то корпус, и тут - бац, у вас оттяпали 300 млн руб. Но контракт эти 300 млн включает. И откуда министерство или кто-то еще найдет эти 300 млн теперь?

- Но вашему вузу удалось по показателям пройти мимо кризиса. У вас госконтрактов не стало меньше?

Заказы ведомств на аналитику, на прикладные разработки перестали расти уже в 2013 году, а сейчас они сокращаются, потому что ведомства при секвестре сокращают в первую очередь исследования и разработки. Им это проще всего сделать. Но мы предвидели такую ситуацию и еще четыре года назад начали переориентацию своих прикладных работ на другие рынки: это крупные города, регионы и корпорации. В последние годы возник довольно значительный рынок заказов университетов на программы развития, на внедрение определенных инструментов, которые существуют в «Вышке», на подготовку их кадров администраторов и преподавателей. Так что пока нам удается удерживать доходы от прикладных разработок на уровне 1,5–1,7 млрд руб. в год.

В плане доходов у нас есть еще три рынка, на которых мы работаем. Первое - это платное высшее образование, оно пользуется спросом, и оно одно из самых дорогих в России. Наши образовательные программы стоят от 250 до 600 тыс. руб. в год, сопоставимо с европейскими университетами. Второе - это дополнительное образование, разные бизнес-школы. Третье - система довузовского обучения. Всего в год мы зарабатываем порядка 4,5–5 млрд руб., это 40% нашего бюджета.

- А на платных студентах и дополнительном образовании вы сильно потеряли за кризисный год?

В 2014 году платный прием упал в полтора раза. Бизнес-школы и другие программы ДПО чуть выросли, но это по номиналу. В реальном выражении вышли в ноль. Кстати, делать из этого какие-то обобщения я бы не стал. Платный прием 2015 года, наоборот, резко вырос - это можно сказать уже сегодня, хотя прием не закончен.

На рынке высшего образования есть устойчивая тенденция - абитуриенты и их семьи вслед за работодателями стали предпочитать университеты с брендом (добавляющие к стартовой зарплате выпускника). Наблюдается сдвиг предпочтений в сторону платного обучения в хорошем вузе за счет отказа от бюджетного места в более слабом. Это рациональный выбор. Если посмотреть на результаты исследования зарплат выпускников вузов в первый год работы - ВШЭ, МГУ, РАНХиГС, «Физтех», МГИМО обеспечивают минимум 50% прироста зарплаты и 50% прироста трудоустройства по сравнению с большинством вузов, которые готовят формально тех же специалистов.

Ваш вуз входит в программу повышения конкурентоспособности российских вузов 5–100: согласно одному из майских указов Путина пять российских вузов к 2020 году должны войти в топ-100 международных рейтингов. Вузы-участники должны приглашать на работу иностранцев. Недавно случилась громкая отставка с поста проректора Нижегородского университета инвестора Кендрика Уайта. Можно считать это сигналом высшей школе?

В нормативных документах программы 5–100 значится, что вузы-участники обязаны на руководящие должности привести не менее двух иностранцев соответствующей квалификации. Когда господина Уайта поливали в телевизоре за недостаточную любовь к русской химии и тут же его уволили, я попросил знакомых силовиков узнать, может, дело там какое-то есть, может, вербовал он кого-то. И через три дня мне позвонили и сказали, что мы поговорили с нашими нижегородскими коллегами и никаких претензий к Уайту не было. Он давно здесь натурализовался, на русской женился, и никто не понял, почему на него телевизор наехал. Так что это только сигнал того, что энтузиастов много.

Есть мнение, что уход с поста проректора ВШЭ Константина Сонина связан с его желанием преподавать в американском вузе и откровенной позицией по политическим вопросам.

Костя Сонин, когда сюда приходил, он предупредил, что, скорее всего, года через два у него будет контракт в Штатах. Мы с самого начала так договорились. Я очень хорошо к Косте отношусь, он очень много для «Вышки» делает. Но это абсолютно нормальная карьера для сильного экономиста. Чикаго, Harris School of Public Policy - это мечта экономиста, особенно если он, как Сонин, занимается политической экономикой. Люди перемещаются туда, где им интереснее, где сильнее академическая среда. Это тот самый редкий случай, когда Костя согласился с Дмитрием Песковым: ученые мигрируют между университетами, а не странами, и очень жалко, что мы часто в этом процессе проигрываем, продолжаем проигрывать.

Хотя к нам в «Вышку» и в плохой год приезжают преподавать 35 ученых из других стран на полный трехлетний контракт. Очень жалко, что Сонин теперь будет в «Вышке» только совместителем.

Контрсанкции и внешнеполитическая ситуация как-то сказались на желании иностранной профессуры работать у нас и на взаимоотношениях с зарубежными университетами?

Нет, практически не сказались. Политические отказы есть, но это единичные случаи из тысяч наших контактов. Экономических отказов больше - ведь наши контракты номинированы в рублях, они стали менее привлекательными на глобальном рынке. Но это касается только найма новых преподавателей. На совместных исследованиях не отразилось никак.

- А вы будете на руководящие должности в ВШЭ, как предписывает 5–100, назначать иностранцев?

Мы с самого начала ориентировались на то, что иностранец не может руководить российским вузом. Это фиктивно. Для этого он должен знать массу поведенческих и административных рутин, регламентов. Хотя тот же Уайт вполне мог быть проректором, поскольку он тут натурализовался. У нас давно работает Мартин Гилман [почетный профессор ВШЭ, советник Кузьминова], бывший директор Международного валютного фонда, очень сильный международный чиновник. Но у него не очень хороший русский, и он просто не сможет быть проректором. Он на голову выше половины моих коллег здесь, но он не может этим заниматься. Не надо никогда ничего имитировать. У нас есть масса лабораторий, в которых мы нанимаем иностранцев, потому что среди русских таких профессионалов нет. И будем так делать дальше.

- Продолжите ли вы сотрудничать с преподавателями - выходцами из РАО «ЕЭС» и менеджерами «Роснано»? ​

А что, там запрет на профессию? Или их обязали носить желтую звезду? Я не собираюсь узнавать, кто из наших преподавателей является выходцем из РАО «ЕЭС», кто принимал участие в ваучерной приватизации, а кто защищал Белый дом в 1993 году. По-моему, вы сами себя запугиваете. И читателей.

Был реально эпизод в начале 90-х. Яков Уринсон был тогда министром [экономики] и сильно «Вышке» помогал. Поддерживал. И вот он звонит мне и требует - Уринсон горячий человек был всегда - немедленно уволить Игоря Липсица, который постоянно критиковал приватизацию, как ее осуществляло правительство. Я его выслушал и отказался. Тогда он меня обругал оппортунистом. Сегодня оба, и Уринсон и Липсиц, состоят ординарными (пожизненными) профессорами «Вышки» и вполне себе нормально общаются. Все проходит.

«В Госдуму я при нынешнем законодательстве идти не планирую»

- На команду мэра Москвы Сергея Собянина эксперты ВШЭ работают больше, чем на Юрия Лужкова. Почему?

Прошлая команда имела свою собственную, внутреннюю систему принятия решений. На мой взгляд, она в принципе не нуждалась ни в какой экспертизе. В этом смысле команда Собянина - современные менеджеры. При Лужкове просто этого не было. Не то что Садовничему заказывали, а Кузьминову нет: просто не заказывали ничего и никому. Если у них были деньги, то их оприходовали нужным образом через подведомственные структуры. Раннего Лужкова я не застал, а к позднему Лужкову ходил вместе с [Александром] Шохиным [президент ВШЭ], Лужков быстро помог с нашим небольшим вопросом, но никакой потребности взаимодействия с экспертами у его команды не было.

Я с Собяниным и его командой как эксперт работал давно, с момента его прихода в правительство. Когда он возглавил аппарат правительства при Путине, мы в экспертном плане стали работать очень энергично. И продолжили потом, поскольку уже привыкли друг к другу. В плане взаимодействия с мэрией для меня с момента избрания мало что изменилось. Я им теперь только письма посылаю как депутат [Мосгордумы] и надеюсь, может, они их быстрее рассматривают. Экспертная часть работы - она как была, так и осталась, а работа депутата - это работа внизу.

- Многие считают Мосгордуму номинальным органом, не принимающим решения, - вы согласны с этим?

Инициатива практически всегда принадлежит мэрии, но депутатов слушают. Их ведь всего 45, это другой формат по сравнению с Госдумой. В Мосгордуме нет политических разборок и демагогии, это мне очень нравится. А резко противостоять мэрии в условиях, когда большинство принадлежит «Единой России», которую в городе возглавляет мэр, - для этого просто нет почвы.

- Помогает депутатство выигрывать конкурсы мэрии?

Вы переоцениваете возможности московского депутата. Мэрия очень требовательный заказчик, по дружбе тут контрактов не отдают. И вы недооцениваете размеры ВШЭ. Конкурсы выигрывают отдельные институты, переговоры ведут в лучшем случае их руководители, даже лидеры отдельных экспертных команд внутри институтов. Я вообще за последние десять лет не обсуждал ни одного контракта с заказчиком.

Вы хотите сказать, что пошли в Мосгордуму исключительно для расширения кругозора и выполнения социальной миссии? А что вы можете ответить тем, кто считает, что ваш мандат и руководящая должность в ОНФ [Общероссийском народном фронте] своего рода доказательство лояльности к действующей власти?

Слушайте, я возглавляю университет, который вот уже 15 лет непосредственно работает с властью. В качестве экспертного центра - ежедневно. О какой страховке вы говорите? Что мне и кому надо доказывать? Власть сегодня не озабочена поисками лояльности. Сейчас у нас лояльных вокруг пруд пруди. Власть видит нас как профессионалов и использует как профессионалов и в качестве экспертов, и в качестве образователей. А нормальный университет по определению содержит большую дозу независимых и либеральных людей. Хотите иметь нормальный университет - терпите, что в нем вас не будут постоянно поддерживать.

Ходят слухи, что ваше выдвижение в Мосгордуму курировал лично первый заместитель руководителя администрации президента Вячеслав Володин, который является председателем набсовета ВШЭ. Насколько эти слухи правдивы?

Конечно, говорил. Даже не один раз. И с Собяниным говорил тоже не один раз. И с Грефом - он был против, кстати, говорил, что проиграю я с треском, потому что непубличный человек. А Володин с Собяниным поддерживали, им интересно было. Так что спорили мы. [Собянин, Володин и Греф возглавляют соответственно международный консультативный, наблюдательный и попечительский советы НИУ ВШЭ.]

Является ли ОНФ для вас плацдармом для политической карьеры? Планируете уйти в Госдуму или в высокие чиновники?

Нет, не является. ОНФ меня привлекает именно тем, что это не партийное движение и это не «фуллтайм». Меня Общественная палата раньше этим же привлекала. «Фуллтайм» я в «Вышке» все-таки хочу оставаться. Так что в Госдуму я при нынешнем законодательстве идти не планирую, а в высокие чиновники у нас вообще планировать себя бесполезно. У нас инициативников не любят. Помните? ..

Ярослав Кузьминов

Родился в 1957 году в семье известного экономиста Ивана Ивановича Кузьминова, автора книги «Стахановское движение - высший этап социалистического соревнования» и завкафедры политэкономии Академии общественных наук при ЦК КПСС. В 1979 году окончил экономфак МГУ, еще через шесть лет защитил кандидатскую диссертацию по теме экономики общинных отношений.

Ректор «Вышки»

В 1989 году Кузьминов с соратниками открыл «альтернативную» кафедру экономической теории в МФТИ. Как он сам рассказывал в интервью «Радио Свобода», ее вскоре закрыли по «кляузе в ЦК КПСС». Потом то же самое они организовали в МГУ, но «ушли, потому что поняли, что это место на откидном стульчике». В 1992 году Кузьминов вместе с Евгением Ясиным становится сооснователем Высшей школы экономики.

Уже в 1996 году ВШЭ стала государственным университетом. С 2008 года вуз переходит в ведение правительства, а еще через год получает статус национального исследовательского университета, предполагающий приоритетную поддержку со стороны государства. В 2013 году ВШЭ получила право на спецсубсидию для участия в программе 5–100, по которой к 2020 году пять российских вузов должны войти в первую сотню мировых высших учебных заведений.

Кузьминов - активный сторонник реформы образования в России, считается одним из авторов идеи введения единого госэкзамена. В интервью газете «Первое сентября» в 2000 году он так объяснял необходимость ЕГЭ: «Мы настроены на то, чтобы прекратить наконец издевательства над выпускниками. Разрушить систему двойного стандарта - недоверие к школьному экзамену и двойной стресс для ребят».

Член ОНФ

В 2014 году Кузьминов избирается в Московскую городскую думу. «Ведомостям» он объяснял решение пойти в политику тем, что ВШЭ много лет ​выступает экспертной площадкой по вопросам развития города, но не все предложения реализуются, работа в Мосгордуме - это возможность добиться их выполнения. В 2015 году становится сопредседателем московского штаба ОНФ.

В родстве с ЦБ

Ярослав Кузьминов женат на Эльвире Набиуллиной - председателе Центрального банка и экс-министре экономического развития

Дмитрий Коптюбенко, Полина Никольская

Учитель - это дирижер, режиссер-постановщик

Во-первых, цифровая среда уже есть. Она просто вокруг нас. Сегодня смартфон или планшет есть практически у каждого молодого человека. Примерно 20‑30 процентов ответов городской ребенок ищет в Интернете, что называется, гуглит вопрос. Взрослые делают это гораздо чаще, они теперь по любому поводу лезут в Интернет. Дети, особенно младшие школьники, сначала доверяют учителю, школе, системе и поэтому у них меньше стимулов искать информацию в Интернете. Но чем старше становится школьник, тем плотнее его окружает цифровая среда, становясь чуть ли не единственным источником информации. Она становится главным способом искать нужное, главным способом общаться. Не обращать на это внимания в школе, по крайней мере, было бы странным.
- Давайте уточним: есть цифровая среда естественная и цифровая среда, которая может быть специально создана для образования. Что собой представляет вторая?
- Это, во-первых, общедоступная среда, «большое облако» - целые курсы, отдельные учебные и тренировочные модули, проверочные модули, форумы. Кроме этого, специально сконструированная среда внутри школы, вуза, колледжа - то, что называется Learning Management System - LMS, в нее же включаются специально созданные учебные материалы. Как правило, это цифровая платформа, в которой есть электронное расписание, есть даваемое в цифровом виде домашнее задание, есть возможность разместить в ней тексты, примеры, вопросы, есть электронный журнал и дневник. Речь не только о школе - о любом заведении, где люди учатся.
- Какие выигрыши этой среды?
- Они достаточно очевидны. Во-первых, ты можешь работать удаленно. Если ты заболел, тебе точно так же приходят учебные материалы, ты точно так же включен, как и остальные ребята в классе или ауди­то­рии. Во-вторых, в этой системе содержится возможность цифровой проверки заданий. Часто говорят: что дает цифровая школа учителю? Мне кажется, что больше всего от цифровой школы выигрывает учитель. «Цифра» дает ему возможность передать цифровому помощнику рутинную работу - проверку заданий и в классе, и домашних. Дав задание, ты получаешь результаты в обобщенном виде: кто выполнил, кто и с чем не справился, кто решил оригинально. Как будто у тебя был помощник, который за тебя все проверил и принес - «вот посмотри, господин учитель». Ты из учителя становишься господином учителем.
- И это радикально меняет учительскую профессию.
- Прежде всего я должен предупредить, что мы вступаем на зыбкую почву описания будущего. Мои суждения опираются, конечно, на факты, на выделенные нашими исследователями тенденции. Но жизнь богаче и сложнее любых определенных трендов. Поэтому не хотелось бы, чтобы эти прогнозы воспринимались как нормативные утверждения, как описание обязательных решений. В таком огромном по масштабу и социально ответственном деле, как школа, нужны осторожность, продуманность, эксперименты. Реальность, может, и будет отличаться от этих прогнозов. Но действовать все равно придется. И действовать не откладывая.
Что я могу твердо утверждать - сегодня на рынке широко применяются технологии, на которых могут быть основаны ключевые решения цифровой школы. Просто они работают в других секторах, нежели образование. Блокчейн - в финансах, виртуальная реальность, стратегическое моделирование и ролевые игры - в индустрии компьютерных развлечений.
Цифровые образовательные решения - это в первую очередь разработка контента, содержательные методические задачи. Авторами образовательной революции будут не внешние по отношению к образованию люди или, по крайней мере, не только они. Цифровые образовательные ресурсы будут созданы новым поколением учителей. Мы в Москве уже наблюдаем, как это работает.
Что же касается массового учителя - не того, кто разрабатывает, а того, кто применяет, - то уверен, что цифра не меняет главного - творческого характера работы. Учительская профессия очень интересная. С одной стороны, это профессия творческая, потому что нет ничего более творческого, чем обучение и воспитание живого человека. Это сложная творческая задача, как у дирижера в оркестре, как у командира полка. С другой стороны, как и они, учитель должен выполнять массу рутинных действий. Частично совершенно необходимых, частично навязанных формальной стороной школы. Журнал, дневник, отчет и так далее. Не дай Бог проверка! LMS вообще убирает все это, оставляя только активную творческую составляющую учителя. Когда эту систему внедрят по всей стране, хорошим учителям станет легче и в школу придут новые учителя. Сегодня на рынке труда есть масса креативных позиций, где платят столько же или еще меньше, чем в школе, но люди туда стремятся, потому что эти позиции дают возможность самовыражения, потому что это модная, классная работа. Школа станет таким же местом для самореализации. Кто-то хочет писать рассказы, кто-то - рисовать маслом, а кто-то - обучать и воспитывать. Учителя, отбывающие повинность, окажутся неконкурентоспособными. А «учитель-учитель» (их достаточно много сегодня в школе) расцветет. Он почувствует, что к нему по-другому стали относиться, его стали ценить, как прежде. И новые люди, которые будут туда идти, и те, кто активно переучивается, будут совсем другими. Профессия учителя реально станет творческой и по внутреннему ощущению, и по социальной окраске.
- Про учителя понятно. Что дает эта система ребенку?
- Выбор. LMS предлагает ребенку альтернативные и вариативные задания. Давно занимаясь школой, мы хорошо с тобой знаем, как класс делится. Там есть ядро, которое успевает за программой, с кем основная масса учителей и работает, есть отстающие, их процентов 30, и есть опережающие, их процентов 10. Некоторые опережающие усваивают материал, решают задачи в 60 раз быстрее основной массы. Об этом свидетельствуют педагогические замеры в разных странах. В традиционной школе мы теряем как опережающих, так и отстающих. В идеале учитель должен давать отдельные задания и первым, и вторым. Но в реальности он не успевает это сделать, у него хватает времени и внимания только на ядро класса. Цифровая среда, интеллектуальные помощники и цифровые инструменты, дает ему возможность это сделать.
Но цифровая среда отличается тем, что ее невозможно «замкнуть». Регулярно предлагаемые девайсы с ограниченным кругом сайтов вызывают удивление. Задача системы образования - организовать должным образом внешнюю, «большую» среду, чтобы, черпая из нее, ученик не ошибался. Это не ограничение Интернета, это просто развитая система поиска и профессиональных подсказок. Многие сталкиваются с покупкой подержанного автомобиля. Если просто зайти на ресурс-агрегатор, у вас будет десять тысяч предложений, многие ну очень привлекательные по цене или просто заманчиво сделаны. Но если вы не хотите чрезмерно рисковать или если вы не очень опытный человек, вы прибегаете к простейшим фильтрам: ставите ограничитель «проверено авто.ру» или еще круче - «Ауди сертифайд». Круг предложений сужается, но потребитель получает информацию, которой может доверять.
Можно представить себе профессиональные коллегии по каждому школьному предмету, которые таким образом маркируют обнаруженные в Глобальной сети ресурсы. Их ведь становится все больше, скоро добавится огромный массив зарубежных - автоматический перевод становится все более приемлемым по качеству. Вот «УГ», например, может организовать вокруг себя такие сообщества учителей-предметников.
- Хорошо, с цифровой средой вроде бы разобрались. А что такое цифровая школа?
- Школа должна быть частью цифровой среды. Чтобы она стала этой частью, необходимо, чтобы как минимум половина школьников одновременно могла работать в Сети. Для этого у школы должен быть доступ к высокоскоростному Интернету. Это от 100 мегабит в секунду до 1 гигабита в секунду. Артем Ермолаев, министр информационных технологий Москвы, говорит, что столица перейдет на гигабит уже в течение ближайших лет. Гигабит нужен для виртуальной реальности. Регионы до 2021 года должны перейти к 100 мегабитам. На это заложено в программе «Цифровая экономика» 35 миллиардов рублей. Для городов уже сейчас высокоскоростной Интернет не задача - бери и подключай. Но это серьезная проблема для отдаленных районов, где просто нет кабеля.
- Что еще необходимо цифровой школе?
- Собственные школьные серверы, быстрая и надежная сетка. И конечно, должен быть IT-специалист, который и инженер, и базовый программист, и сетевик, заставляющий все это работать, помогающий учителям с базовым освоением прикладного софта. Спихивать это дело на учителя информатики смешно, потому что его квалификация не всегда позволяет ему справиться с этой работой. Так что цифровая школа - это высокоскоростной Интернет плюс материальная среда и кадры.

Господства роботов не предвидится
- Ярослав Иванович, нет ли ощущения, что Российская электронная школа - это клон Московской электронной школы?
- МЭШ - очень хорошая вещь, там есть базовая LMS по всем московским школам, там есть электронный дневник, там учителя выкладывают свои учебные материалы, там есть макеты уроков и так далее. То есть Московская электронная школа - это рассеянное хранилище самых разнообразных учебных материалов, постоянно пополняемое учителями. Там есть система стимулирования учителей, материалы которых наиболее активно используются коллегами. Такие учителя получают премии за свои продукты методического творчества. Но МЭШ - это элемент традиционной школы, а не новой. Там пока нет собственно тех цифровых ресурсов, которые решили бы вечные проблемы школы.
- А какие это могут быть ре­сурсы?
- Во-первых, что будет вместо бумажного учебника? Мы пока называем это цифровыми учебно-методическими комплексами. Скучный термин. Можем назвать цифровой учебник или интерактивный цифровой учебник. О чем идет речь? Люди начали делать цифровые учебники как красивые pdf-ки. Никаких преимуществ у них перед бумажными учебниками нет, разве что они меньше истираются. Место текстового учебника должна занять интерактивная компьютерная программа, которая имеет возможность предлагать варианты заданий всем основным группам учащихся. Мы уже говорили: есть три группы - отстающие, ядро и опережающие. И есть две основные группы по принципу понимания материала. Условно говоря, гуманитарии и математики, или люди с эмоциональным, образным восприятием материала и с логическим восприятием. Психолог может более дробную классификацию создать. Но если мы эти шесть основных вариантов заложим в цифровой учебник, то уже добьемся того, чего не смогла обеспечить классно-урочная система. Школьник из каждой группы восприятия будет получать учебный материал, подготовленный именно для него, для его группы.
- Как все это дело работает?
- Хороший учитель и так всех видит, но у него нет времени, чтобы дать каждому отдельное задание, протестировать всех, тем более добиваться освоения материала каждым в зависимости от его персональных особенностей. В основе цифрового учебника - искусственный интеллект, самообучающийся робот, который будет тестировать тебя и давать тебе задания. Ты будешь отвечать, и в зависимости от того, как быстро ты отвечаешь, он будет предлагать тебе новое задание. Идет у тебя плохо освоение какого-то раздела алгебры, робот это понимает и подгружает тебя дополнительными заданиями, чтобы ты закрепил материал, или заданиями с визуализацией, чтобы ты понял алгебру в своей «образной» системе восприятия. Если ты очень быстро все решаешь, он тебе более сложный круг задач предлагает, чем другим учащимся в классе. Фактически мы должны разработать минимум шесть, а с учетом слабовидящих и склонных к аутичности - восемь-десять основных вариантов, наборов объяснений и заданий, и иметь самонастраивающуюся систему, которая понимает, ты освоил или не освоил, понял или не понял. Это не обязательно должен делать робот, это может на первом этапе делать более простая экспертная система. Но в принципе современные технологии искусственного интеллекта уже сейчас позволяют все это делать.
- То есть это первый шаг к замене учителя искусственным интеллектом?
- Никакой замены учителя быть не может. Мы заменяем учебник, а не учителя. Идея, что нечто заменит учителя, - это фэнтези, а не научная фантастика. Любой робот заменяет только рутинные действия. А интеллектуальные, творческие действия все равно остаются человеку. Проблема сегодняшней школы в том, что у учителя не хватает времени, чтобы проделать все необходимые рутинные действия. А контроль и оценка - это рутинное действие. Увидеть, что Петя не справился, - это рутинное действие. Вот это рутинное действие и замещается роботом. Точно так же, как робот замещает рутинные действия диспетчера такси или медсестры, которая приносит по часам больному лекарства. Речь идет не о революции роботов, которые станут умнее нас и нас заместят. Речь идет об электронных помощниках, которые позволят нам делать больше. В данном случае позволят больше делать учителям. Учитель все равно останется. Но он будет работать с цифровым учебником, с учебником нового поколения. Его надо будет научить работать с этим ресурсом. И это должно быть делом не местного роно или методической службы, а делом провайдера этого учебника. Провайдер каждого учебника будет формировать учительские сообщества, и это еще один выигрыш от цифровой школы. Если учитель включен в сообщество, если он может задать вопрос методисту, создать свой форум, предложить свои наброски уроков, методики, если может дополнительно догрузить этот цифровой учебник новыми материалами, то от этого снова же выигрывают все. Как у Маяковского, «150000000 мастера этой поэмы имя». Учительские предметные сообщества помогают учителям делиться своими собственными разработками по поводу внедрения цифровых технологий в учебный процесс. Учитель может также выступать как исследователь. За счет диалога происходит непрерывное профессиональное развитие учителей.
- Но учителя и сейчас вступают в разные сообщества, работают над уроками и методичками. Что должно измениться?
- Образовательный процесс перевернется. Изменится методика. Это, наверное, один из главных вопросов сегодня. Изменения уже происходят - мы видим по образовательным стартапам. Учитель, использующий настоящие цифровые инструменты, остро нуждается в новых методиках, в горизонтальном общении с профессионалами. Ведь теперь нужно не просто выдать каждому «обязательный минимум». Нужно найти мотивацию, интерес каждого ученика, вовлечь его. Это совсем другое обучение. Индивидуальное, персонализованное. Мы от фронтальной методики идем к персональной. А здесь нужны конкретные успешные практики работы с очень разными детьми. И с ограничениями здоровья, и со своими особенностями восприятия и мышления, и с разным возрастом. Даже сложно представить, какую интеллектуальную силу нужно привлекать. С этим не справятся никакие методические службы. Нужны совершенно новые организация и специализация высокопрофессиональных сообществ - учителей, психологов, логопедов, дефектологов. Нужны огромные базы знаний и методик работы, успешных практик. Нужно переводить успешные экспертные системы в «цифру». Тогда замена бумажного учебника цифровым станет реальностью. Без учителя это не работает.
- Но это далекое светлое будущее, о котором мы так много раз грезили, мечтали. Если быть скептиком-реалистом, когда оно может вдали от Москвы наступить?
- Как только Ростелеком дотянет в территории кабель, как только поставят первые опытные учебники, мы увидим, что регионы, может быть, еще активнее, чем Москва, включатся в это дело. Там меньше соблазнов, больше возможностей сосредоточиться на своем деле. Мне кажется, нет никакого водораздела между столицей и регионами, кроме технического. Давайте уберем этот технический водораздел, и регионы смогут строить цифровую школу.
- В ближайшие три-четыре года мы сможем ликвидировать этот водораздел?
- Ответ на этот вопрос связан с тем, сколько все это стоит. Подключение и школьный хард в расчете на шесть лет стоит от 35 до 100 миллиардов рублей. Для всей страны. Это не очень большие деньги, их можно найти. Вопрос в том, на какой стандарт мы будем выходить. При стандарте подключения 100 мегабит в секунду работать с виртуальной реальностью невозможно. Но с традиционными интернет-средствами можно. Для того, о чем мы сейчас говорили, стандарта 100 мегабит в секунду вполне достаточно, это все ученики классов - 250 человек - в Сети одновременно. Должны быть компьютеры в каждом классе. Или сеть, подразумевающая, что дети со своими планшетами работают.
Теперь школьный софт. Один цифровой комплекс может стоить примерно один миллиард рублей. Это линейка, скажем, для физики по всей основной школе на шесть лет, со всеми вариантами, о которых мы говорили.
- Сколько нам нужно таких комплексов?
- А сколько у нас школьных предметов? Более двадцати. Около десятка давайте оставим в покое. Есть физкультура и так далее. По музыке могут быть дополнительные инструменты, есть софт, который позволяет этим заниматься. Он есть на рынке. По технологиям поговорим позже, это совершенно отдельная задача. Допустим, десять предметов, где мы учим «по учебнику». По десяти предметам, если мы берем основную школу, условно говоря, это десять миллиардов. Давайте умножим на два, потому что должно быть разнообразие какое-то, мы не должны одной команде все доверять делать. Пусть будет конкуренция, пусть будет выбор. Значит, это двадцать - тридцать миллиардов рублей, и потом примерно 10% в год надо будет платить за поддержку. Мы туда же можем догрузить еще одну функцию - обучение учителей, постоянное взаимодействие с ними, конференции. Допустим, это еще 250‑500 миллионов в год на каждый такой комплекс. Соответственно 35‑50 миллиардов получится. Это основные предметы в основной школе. Нужно удвоить сумму, чтобы поместить туда профильные предметы и старшую школу. В итоге, я думаю, примерно в 100 миллиардов в год можно все это уложить.
- Но это огромные деньги…
- Они просто кажутся огромными. У нас 2 триллиона рублей в год бюджет школы сейчас. Создание всей этой системы увеличит в масштабах государства расходы в год на одного ученика на 5 тысяч рублей. Это подъемные деньги. Мы можем использовать преимущества своей страны. У нас очень большая централизация образования. Сейчас у нас закупается все централизованно на уровне регионов и городов. Давайте будем закупать на уровне Российской Федерации. Проведем национальный конкурс, купим лучшие решения «на всю страну» и передадим в каждую школу в качестве публичного, общедоступного ресурса. Это обойдется в три раза дешевле, чем если бы мы выделяли каждой школе деньги на этот проект. Кстати, в этом случае мы быстрее перейдем на оснащение школ оборудованием нового поколения, чем западные страны. Потому что у них все это закупает каждая школа или каждый муниципалитет по отдельности.

И люди не должны рисковать, и самолет жалко
- Ярослав Иванович, давайте вернемся к технологиям. Все напористее входят в жизнь цифровые симуляторы.
- Мы все играли в компьютерные игры. Сейчас существующие технологии позволяют воспроизводить практически любую среду, любую ситуацию. Ты можешь надеть на себя практически любую маску, можешь быть фараоном в Древнем Египте, христианским проповедником, боярином во время Ивана III, или же ты можешь быть менеджером компании, которая продает путевки, или гидом по Кремлю, или хирургом. Те технологии, которые уже отработаны на ролевых и стратегических играх, мы можем просто пересадить в учебную среду. Это делает доступными две вещи. Первое - предметное представление себя при какой-то задаче в какой-то среде, второе - возможность реально, на уровне тонкостей, освоить какую-то технологию. Что такое высокая квалификация - это способность работать в сложных ситуациях, опасных или редко встречающихся. В мире уже давно, лет пятьдесят, существуют тренажеры для летчиков. Зачем? Чтобы отработать до автоматизма действия в кризисных ситуациях. Мы можем это на реальном самолете сделать? Конечно, нет. Во-первых, люди не должны рисковать жизнью, во-вторых, самолет жалко. Но ведь это принцип обучения любой технологии, любой производственной роли. А что, паровоза не жалко? Технологического комплекса не жалко, который стоит десятки миллионов? Там, где речь идет о дорогих технологиях, фирмы-поставщики одновременно вкладывают соответствующий софт и операторов тренируют, чтобы людей оградить от рисков и инфраструктуру сберечь.
- Прошу прощения, но как это все может работать в школе?
- Мы можем создать такого рода тренажеры - симуляторы основных профессий. Надевай очки виртуальной реальности и веди экскурсию, к примеру, по Нижегородскому кремлю. К твоей группе подходит неадекватный человек, ты от него каким-то образом отбиваешься, твоего иностранного туриста пытается замести полиция, кто-то тебе задает каверзные вопросы. Ты работаешь с группой как реальный гид, ты учишься, полученная таким образом квалификация гораздо выше той, что дает обычный колледж. Симуляторы - это механизм отработки большинства квалификаций. А для школы еще важнее знакомство с этой квалификацией или профессией. Вот я хочу быть юристом. Пожалуйста, попробуй, из чего состоит эта работа. Принимай решения, которые принимает юрист, распределяй свое время, общайся с клиентами. Через какое-то время поймешь: интересно это тебе или нет. И так можно пройти любую профессию.
- Сколько это стоит?
- Если на основе VR делать такого рода симуляторы, это будет 5 миллионов долларов один. Сейчас столько стоит разработка серьезной игры. Сколько у нас такого рода симуляторов должно быть? Допустим, тысяча. Пять миллиардов долларов. Но мы сэкономим в два раза на типовых ситуациях. Допустим, 2,5 миллиарда. Умножить на 60 - будет порядка 150 миллиардов рублей. Но мы за шесть лет получим поставленные во все школы, во все колледжи тысячу технологий. Если учесть, что 25 миллионов человек будут этим пользоваться, очень это дорого? Нет, не очень. Это шесть тысяч рублей на одного человека. Цифры вроде бы большие, но в масштабах страны они становятся, поделенные на каждого человека, которого мы учим и которому мы создаем абсолютно новые возможности для освоения, совсем другими.
- А какие риски все-таки возникают с переходом на интерактивные цифровые учебники и цифровые симуляторы?
- Не вижу больших рисков при внедрении симуляторов. Что же касается интерактивных учебников, то, конечно, в ходе их разработки нужна серьезная апробация, эксперименты, которые позволят оценить не только позитивные эффекты, но и риски, предложить варианты снижения этих рисков.
Основной риск ближайших лет не в переходе на «цифру», а в отсутствии такого перехода, в консервировании в школе традиционных подходов.
Через два-три года искусственный интеллект, опирающийся на «облако», ищущий информацию в «облаке», будет в каждом смартфоне. Ну в худшем случае через пять лет. Как школа будет работать, если учитель не сможет понять, ребенок сам выполнил задание или исключительно хорошие ответы ему дали? Он не сможет это проверить. Да, можно покопаться, вступить в диалог. Но со многими ли детьми учитель вступает в диалог - настоящий - во время урока? С тремя-четырьмя еле успевает. Школа проигрывает сегодня потому, что она построена на методиках, созданных Яном Амосом Коменским в XVII веке. Это методики освоения обязательного для всех «минимума» материала и выполнения заданий, ответ на которые заранее известен учителю. Эти технологии изжили себя. Мы вынуждены искать другие методы и готовить детей к постоянному творчеству.
- К сожалению, школа все еще продолжает жить в старой парадигме. По крайней мере, в нашей стране…
- Во что сейчас выливается повторение старых методик? В падение интереса к учебе. У нас высокая мотивация детей к обучению в начальной школе, но в основной она падает в два-три раза. В младшей школе ребенку интересно, с ним реально занимается учитель, практически один, это как семья. А в основной школе ребенок попадает в специализированные цеха, начальники которых - учителя - с детьми общаются «на потоке», они и не смогут по-другому с ними общаться, времени не хватает, чтобы каждому уделить достаточно внимания. Чтобы преодолеть это отчуждение от школы, нужно повысить вовлеченность детей в урок.
- Как это можно сделать, на ваш взгляд?
- Я думаю, это можно осуществить с помощью двух технологий. Первое - это игра, второе - проекты, в том числе коллективные. Игровые и проектные методики позволяют увлечь ребенка процессом обучения. Не результатом, когда правильный ответ подсовывает учитель, а процессом. В каждой из этих методик, игровой и проектной, есть еще один элемент, который побуждает активность, - это соревновательность. Можно формировать команды, устраивать коллективные соревнования. Проекты школьников, обучающие игры, соревнования на основе проектов и игр - как раз то, что достается на долю учителя. Это ведь не автомат делает. Автомат помогает. А учитель выполняет функцию дирижера, постановщика всего этого действия. Это совершенно другая роль. Мне кажется, роль очень интересная.
- Сегодня, говоря о Российской электронной школе, мы как раз забываем о том, что она не с нуля создается. Несколько лет назад было заложено отличное основание этой школы. Но с приходом новой команды в Министерство образования и науки поменялась не только идеология проекта, но и способы его реализации. Были ли все ранее потраченные интеллектуальные и организационные усилия напрасными?
- Я бы не сказал, что с той идеей совсем ничего не получилось. Существует уже масса учителей, которые работают с цифровыми ресурсами. Существует масса проектов, учебных материалов, которые создали десятки, даже сотни маленьких коллективов.
Я бы не сказал, что все это совсем ушло в песок. Другое дело, что в сфере «цифры» любая государственная программа обречена на отставание. Потому что технологии развиваются так быстро, что опережают любую программу. Пять лет назад у нас была возможность оцифровать все учебники. Но это не сделано. Почему, я не знаю. Пять лет назад можно было создать большие учебные электронные библиотеки, сделать их доступными практически всем. Почему ими не пользуются? Потому что это пока некая инородная штука. Почему районными библиотеками не пользуются в школе? Туда надо дойти, но некогда. Приведу другой пример. В Вышке порядка 5 тысяч ученых, не считая аспирантов. Мы каждый год обсуждаем проблему, почему наши ученые мало интересуются друг другом. Не ходят на совершенно замечательные семинары соседних институтов, которые собирают десятки людей извне Вышки. Не используют потрясающих возможностей, которые дают смежные науки. Почему? Потому что некогда. Огромный вал информации, обязанностей. В школе то же самое происходит. Пока это не станет корнем твоей деятельности, ничего не изменится. Электронная школа в том виде, в котором она представлялась, не была корнем деятельности.
- Мы говорили о том, что цифровая школа выгодна учителям, детям. А родителям она выгодна, и если да, то чем?
- Конечно, это выгодно. Они имеют практически онлайновую информацию о том, как успевает их ребенок. Они вместе с ним могут бродить по электронным ресурсам, искать лучшие ответы. Это гораздо более благодарная задача, нежели самому гуглить какие-то вещи или что-то вспоминать. Есть еще одна вещь. Она, наверное, третья в нашем списке. Назовем это чекингом образовательных результатов. Цифровая школа позволяет делать диагностику того, что ты знаешь в каждый момент времени. Этот чекинг можно соединить с конкурсами, с олимпиадами, его можно соединить с ОГЭ и ЕГЭ. ЕГЭ - это освоение обязательного, олимпиады - результаты, находящиеся над обязательным. И то и другое плюс учебные соревнования, в которые вовлекаются дети, дают полезную информацию родителям. И здесь могут возникнуть совершенно новые частные сервисы, которыми будут пользоваться наиболее беспокойные родители, чтобы каждую неделю знать, насколько Петя успевает, например, по химии и чего именно он не знает. Ситуация впервые становится прозрачной для родителей. Но за это надо будет заплатить. Я думаю, что это будут модные платные сервисы, и в крупных городах они будут быстро расти. Кстати, они уже весьма популярны. По мере того как мы развиваемся, информация становится все более интересным товаром.

Кто-то за ремень хватается, а кто-то - за книгу
- Ярослав Иванович, вы как-то сказали, что цифровая школа позволяет впервые создать объективное портфолио. Что это такое - цифровое портфолио?
- Мы все слышали о блокчейне. Это множественные и независимые один от другого регистры. Блокчейн-технологии дают объективную информацию. Ты не можешь подделать эту информацию. Представьте, что мы технологию блокчейна начинаем применять к образовательным результатам и получаем объективное портфолио. А объективное портфолио, как ректор говорю, - это то, что мне нужно вместо ЕГЭ. Объективное портфолио для любого ректора, любого декана гораздо лучше, чем ЕГЭ.
- Чем лучше?
- ЕГЭ - это один срез, нередко случайный. Он честный, это его большое достоинство, но он один. Мало ли, как человек его сдал, насколько он мобилизовался. Я же заинтересован своих студентов отбирать по тому, что они собой представляют в широком плане, как они раскроются в процессе обучения и потом в карьере. Если ко мне придет человек, и мне будет понятно, чем он увлекался в пятом-шестом классах, в каких олимпиадах участвовал, каким спортом занимался, какую общественную активность проявлял, какие идеи предложил, скажем, для школьного самоуправления, - это будет совершенно объективное, реальное портфолио, а не сформированное мамой в последний год перед поступлением. Теперь представьте, как это портфолио, если оно заменит ЕГЭ, изменит поведение родителей. Они наконец начнут инвестировать в детей. Сейчас они их просто сдают на хранение в основную школу и ослабляют контроль, а потом стараются побыстрее пристроить в вуз. Так делают, по крайней мере, где-то процентов девяносто родителей.
- Мне кажется, что родители таким образом спасаются от тяжелого - подросткового - возраста своих детей, когда те начинают самоутверждаться, иногда странным образом.
- Цифровое портфолио дает абсолютно четкое представление о том, что происходит с ребенком в школе, как он себя ведет, активен или нет, по каким предметам перестал успевать, какие вещи не освоил. Кто-то из родителей, узнав это, за ремень возьмется, а кто-то за книгу схватится. Кто-то за кошелек. Возможность цифрового портфолио в потенциале имеет огромную мотивационную роль. Не будем обманывать себя и говорить, что общество пристально следит за тем, что происходит в школе. Не следит. А вот за результатами школы - от знаний детей до их поведения - оно следит очень придирчиво. И камни в огород школы бросает. Иногда заслуженно. То, что мы перечислили, - это набор технологий. Мы же заинтересованы в результатах. И эти результаты мы можем получить. Под них есть технологии. Да, они стоят денег. Часто они стоят приличных денег, как, например, цифровизация школы или движки от компьютерных игр. Но эти деньги ничтожны по сравнению с результатом и не так велики по сравнению с нынешним бюджетом школы.

Ребенок должен ходить в школу
- Значит ли все то, о чем мы говорили, что в будущем школа и вуз перестанут существовать в том виде, к которому мы привыкли? Ребенку и студенту не обязательно будет сидеть в классе, в аудитории, он все сможет сделать удаленно, сидя где-нибудь в одиночестве со своими гаджетами? Нам еще далеко до этого идти?
- Я не считаю, что мы туда должны вообще идти. Школа - это место общества, место включения ребенка в социальную жизнь, где общение - не только с теми, кто привычен и тебя любит, а с самыми разными людьми, где выбор и ответственность, права и обязанности... Туда точно должен ребенок ходить, а не сидеть дома. Сравните человека, который с домашними учителями занимался, и человека, который учился в школе. Ребенка, который ходил в детский сад и который не посещал. Это разные дети. Это разные люди. В первую очередь они отличаются готовностью коммуницировать, умением находить свое место в коллективе. Школа - это мощнейший инструмент социализации, она им и останется. А вот от чего точно надо уйти - это от классно-урочной системы.
- Куда уйдем от классно-урочной сис­темы?
- У школы есть понятная образовательная задача: каждый ученик должен устойчиво освоить материал по обязательным предметам. Вот под эту задачу и должна выстраиваться новая система. «Цифра» обеспечивает возможность отказаться от рутинных действий в классе - тем самым высвобождается время и ученика, и учителя. Боксы для автономной работы, помещения для групповой проектной работы «без учителя» становятся такими же элементами школьного здания, как привычные классы.
Учитель-предметник, у которого новыми технологиями высвобождено время, который ежедневно видит текущие результаты каждого школьника, - такой учитель может работать с несколькими группами по-разному. И состав этих групп будет варьироваться от двух-трех классов (установочная лекция, презентация) до нескольких человек.
Мы в лицее Высшей школы экономики отрабатываем именно такую модель обучения. Там будут группы, собирающиеся на основе учительского решения, но вполне возможны и столкновения, возникновение разнонаправленных векторов - желания самого ребенка и учительского видения, совпадает это желание с возможностями ребенка или не совпадает. Могут возникать группы из пяти - десяти человек, которые будут заниматься предметами по выбору, например психологией или корейским языком, при этом даже с «удаленным» учителем. Школьный учитель будет только мониторить ситуацию с такими занятиями. Могут возникать группы, которые будут адаптированы по темпам освоения материала. Многое из этого можно сделать не только с помощью «цифры», но и просто в крупной школе. Семьдесят процентов российских учеников могут учиться в таких школах, как в Москве. Надо, как Собянин, объединить по четыре-пять школ. Что это дает? Как только у тебя возникает параллель в 150 человек, а то и в 200, даже на основе традиционных технологий, до всякой «цифры», можно выделять группы сообразно интересам, сообразно темпу освоения материала. И на это хватит учителей. В стандартной маленькой школе это невозможно сделать. Если мы сделаем это одновременно с цифровизацией, то подкрепим «цифру» еще и концентрацией живых людей, профессионалов.
- Ярослав Иванович, что сейчас нужно сделать в первую очередь, чтобы все, о чем мы говорили, реализовалось?
- Нужно принять программу, которая будет прозрачна для ее участников. Нужно искать деньги, которые мы собираемся заплатить за те или иные цифровые разработки. Нужно объявить конкурс на пилотные варианты этих разработок и провести объединение школ в крупных и средних городах.

Экономики - престижный вуз, попасть в который стремится огромное количество абитуриентов изо всех уголков России. Ее основателем, сумевшим реализовать экономический вуз совершенно нового образца, стал Кузьминов Ярослав Иванович, кандидат экономических наук и известный общественный деятель.

Кто такой Я. И. Кузьминов?

Имя Кузьминова Ярослава Ивановича для многих деятелей российской науки, специализирующихся в экономике, несомненно является знаковым. Инициативный ученый стоял у истоков большого количества проектов, направленных на улучшение отечественной экономики. Также в сферу его научных интересов входит теория государственного управления, экономика образования и экономическая история.

Именно ему принадлежит идея создания высшего учебного заведения, которое бы кардинально отличалось от всех существующих. Кузьминов предполагал, что экономику магистерского уровня в подобном вузе можно будет изучить всего лишь за год. После целого ряда преобразований появилась Высшая школа экономики, которая стала одним из самых популярных учебных заведений России.

Биография

Ярослав Иванович Кузьминов родился в Москве. Его отец - Иван Иванович, был доктором экономических наук, поэтому ребенок воспитывался в атмосфере цифр, расчетов и сложных для восприятия терминов. Окончив школу, будущий ученый стал студентом экономического факультета МГУ, после окончания которого около 10 лет преподавал там же. В 1985 году он стал кандидатом наук, успешно защитив диссертацию, которая была напрямую связана с экономикой социальных отношений.

В 1989 году именно по его инициативе в Московском физико-техническом институте была открыта кафедра экономической теории. В то же самое время Ярослав Иванович контролирует работу сектора историко-экономических исследований при институте РАН. В начале 1990-х годов он предложил концепцию создания Высшей школы экономики, которую возглавляет и по сей день.

Как появилась ВШЭ?

Идея создания Высшей школы экономики пришла в голову Кузьминову Ярославу и его другу Евгению Ясину в 1990 году. Изначально друзья планировали создать колледж, где у каждого студента будет возможность получить большое количество знаний в кратчайшие сроки. На протяжении всего 1992 года Кузьминов постоянно обращался в Правительство РФ с целью получения разрешения на открытие вуза.

Своих первых студентов школа приняла в 1993 году, и уже тогда стало понятно, что от формата института придется отказаться, поскольку студенты хотели получать образование бакалавров и магистров. Учебное заведение достаточно быстро зарекомендовало себя как место, где можно получить качественное образование, поэтому в 1996 году ему было присвоено звание государственного университета.

История ВШЭ

С самого момента открытия и по сей день Кузьминов Ярослав Иванович занимает пост ректора. Он достаточно легко справляется с возникающими сложностями, а также привлекает в свой вуз новых преподавателей, которым было бы интересно получить уникальный опыт, а в перспективе - место в штате университета. Именно благодаря нему во ВШЭ постоянно увеличиваются направления, по которым осуществляется подготовка студентов.

Кузьминов держит на контроле прозрачность поступления в вуз, куда невозможно попасть "по блату", а также постоянно культивирует в своих преподавателях требовательность по отношению к обучающимся. Благодаря Ярославу Ивановичу, не только во ВШЭ, но и во многих других вузах страны стали использовать систему “Антиплагиат” для проверки студенческих работ. Именно при нем в университете появились первые научно-учебные лаборатории, где могут собираться студенты, аспиранты и преподаватели для обсуждения научных проектов и ведения совместных разработок.

Исследовательский университет

Ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов в середине 2000-х годов начал реализовывать в своем вузе концепцию научно-исследовательского учреждения, согласно которой преподаватели получают определенные стимулы для занятия наукой и публикаций в широко распространенных научных изданиях. По словам ученого, для него важно, чтобы школа превратилась в такое учреждение, где будут стремиться преподавать самые лучшие исследователи планеты.

Для достижения поставленных целей Кузьминов намерен на постоянной основе проводить строгую селекцию преподавательского состава, об этом он заявил еще в 2013 году. По его словам, важно переломить мышление педагогов и научить их работать в существующих реалиях, когда оценка их работы осуществляется исключительно на основе цифр. В планах Ярослава Ивановича выйти на такой уровень, чтобы все труды, созданные во ВШЭ, максимально соответствовали тенденциям современной науки и воспринимались научным сообществом на полном серьезе. По его мнению, это станет возможным к 2023-2025 годам.

Общественная деятельность

СМИ достаточно часто упоминают имя Ярослава Кузьминова, ректора ВШЭ, в связи с его большим количеством предложений, направленных на социальные преобразования. В частности, именно ему принадлежат идеи, связанные с реформами государственной службы 1990-х годов и структурными изменениями в госуправлении, а также целый ряд программ по борьбе с коррупцией в госструктурах.

Также Кузьминов принимал активное участие в разработке стратегии Германа Грефа, сейчас курирует создание и реализацию Стратегии-2020, согласно которой будет действовать Правительство РФ для социально-экономического развития государства. По состоянию на 2018 год Ярослав Иванович входит в состав большого количества комиссий и советов, созданных для улучшения качества жизни россиян.

Политическая карьера

Ярослав Кузьминов - ректор Высшей школы экономики с 1993 года. За это время ему удалось выстроить работу в своем вузе так, чтобы оставалось время на другую деятельность, в частности на политику. В 2014 году он выдвинул свою кандидатуру в Московскую городскую думу по 45 округу и получил поддержку от партии «Единая Россия». На выборах Кузьминову удалось набрать более 12 тысяч голосов, что составило 40,9 % от всего количества избирателей, пришедших на участки.

После получения места в Думе VI созыва Ярослав Иванович стал участником трех комиссий, координирующих образование, жилищную политику и городское хозяйство, а также финансы и экономическую политику. На вопросы о том, планирует ли Кузьминов войти в состав Государственной думы РФ, ученый конкретного ответа не дает.

Образовательная реформа

Достаточно сложно посчитать количество нововведений, которые были предложены Кузьминовым Ярославом. ВШЭ достаточно часто становилась для них стартовой площадкой. Одно из таких нововведений было опубликовано в 1997 году, тогда ученый со своими коллегами предлагал увеличить финансирование для образовательных учреждений, при этом последние должны были обрести самостоятельность и выйти на нормативное денежное обеспечение. Кузьминов также является одним из авторов системы ЕГЭ.

С 2001 по 2009 год Я.И. Кузьминов стал сопредседателем РОСРО - совета, инициирующего развитие образования в России. В 2000-х годах его называли «серым кардиналом», который принимает решения за министров образования. Сам Ярослав Иванович это неоднократно опровергал. Вполне возможно, что такая ситуация возникла благодаря научному авторитету экономиста, многочисленные разработки которого были внедрены в жизнь.

Современные образовательные идеи

Среднее общее образование также интересует Кузьминова Ярослава Ивановича, Высшая школа экономики - не единственная сфера его интересов. Ученый выступает за создание общеобразовательных учреждений полного дня, а также за активное внедрение инклюзивного образования и всяческую поддержку одаренных детей государством. Отдельной поддержки требуют преподаватели, именно поэтому в 2012 году Кузьминов принимал активное участие в создании законодательных актов об образовании.

Ученый предлагал повысить заработную плату преподавателям. По его мнению, репетиторство лучше законодательно запретить, вместо этого школьник может брать официальные дополнительные уроки в своем учебном заведении. Кузьминов также требует от Министерства образования постоянно проводить проверки в тех вузах, которые пользуются популярностью из-за специальностей, на которые наблюдается ажиотажный спрос - юриспруденция, экономика и т. д.

Политика и образование

Ярослав Кузьминов, биография которого насчитывает большое количество научных и политических достижений, считает, что смешивать политику и образование нельзя. Именно поэтому он отказался исполнить рекомендацию столичного ГУВД, которое требовало от вузов отчислить тех учащихся, кто принял участие в «Марше несогласных». По словам ректора, университеты должны защищать права студентов на получение образования, и те имеют право на собственную политическую позицию, которую могут проявлять за пределами вуза.

В 2013 году оппозиционер Алексей Навальный раскритиковал ВШЭ и лично Кузьминова за сформированную структуру госзакупок и неправомерное расходование бюджета в университете. Ректор не стал отмалчиваться и пригласил Навального поучаствовать в открытых дебатах на данную тематику. Встреча прошла в достаточно спокойной обстановке, где обе стороны в присутствии зрителей и прессы обсудили возникшие друг к другу вопросы.

Награды

Строгость, справедливость и желание улучшить Россию - именно так можно охарактеризовать Кузьминова Ярослава Ивановича. Высшая школа экономики, созданная им с нуля, на протяжении нескольких лет выпускает профессиональные кадры и постоянно совершенствуется. Его заслуги перед государством огромны, об этом свидетельствуют два ордена «За заслуги перед Отечеством», медаль им. П. А. Столыпина, а также большое количество наград от самых разных частных и государственных структур.

Кузьминова также признали лучшим ректором России в 2004 году, пожалуй, именно этот факт стал переломным в карьере ученого. Все награды, полученные им после, чаще всего были связаны не с научной, а с общественной деятельностью Ярослава Ивановича. Впрочем, у него имеется достаточно большое количество планов, а это значит, что он может пополнить количество своих наград в любое время.

Публикации

Ярослав Кузьминов - ректор, известный большим количеством научных работ. Как правило, руководители вузов достаточно редко пишут подобные труды, поскольку заботы о студентах и коллегах отнимают огромное количество времени. Среди публикаций Кузьминова особого внимания заслуживает пособие «Тезисы о коррупции», вышедшее в 2000 году, где автор предлагает свое решение актуальной для страны проблемы. Иногда Ярослав Иванович публикует свои статьи в научных журналах, например научная статья «Образование в России. Что мы можем сделать?» вышла в 2004 году в «Вопросах образования».

Поскольку написание научных трудов требует большого количества времени, Кузьминов достаточно часто пишет их в соавторстве с коллегами. Так, с помощью М. М. Юдкевича было создано объемное пособие по институциональной экономике, которым пользуются не только в Высшей школе экономики, но и в других вузах соответствующего профиля. Одной из самых ранних известных работ Я. И. Кузьминова является «Отчуждение труда: история и современность», вышедшая в 1989 году и написанная в соавторстве с его женой - Эльвирой Набиуллиной.

Личная жизнь

Ярослав Кузьминов, биография и личная жизнь которого постоянно находятся в поле внимания прессы, достаточно спокойно относится к своей известности. О первой супруге ученого практически ничего не известно, однако именно в первом браке были рождены сын Иван и дочь Ангелина. Второй супругой научного деятеля стала Эльвира Набиуллина, которая по состоянию на 2018 год является председателем Центробанка РФ.

Будущие супруги познакомились в аспирантуре МГУ, где оба писали и защищали свои диссертации. Пара некоторое время встречалась, потом они расписались, и в 1988 году Эльвира родила сына Василия, который также окончил Высшую школу экономики в 2009 году, а затем получил магистерское звание в Манчестере. Известно, что сейчас сын двух экономистов является научным сотрудником ВШЭ.

Несмотря на то что жена Ярослава Кузьминова также является экономистом и занимает куда более важный пост, она, по заверениям друзей и коллег, является скромнейшим человеком, к которому всегда можно обратиться за помощью. Кузьминов и Набиуллина счастливы в браке более 30 лет, их называют одной из самых крепких пар в российской политике.