«Без бумажки ты…, а с бумажкой – человек. Без бумажки ты – букашка, а с бумажкой – Человек

БУМАЖКИ И БУКАШКИ Без бумажки ты букашка, А с бумажкой - человек. Бюрократы многочисленны и отвратительны во всех странах мира. Но роль, которую бюрократия играет в России, поистине впечатляет. Количество бумаг, которые необходимо «выправить» при начале любого дела,

В далекие времена над идентификацией личности человека мало кто задумывался. Для правителей высокого ранга существовали отличительные знаки, например, в виде богатой одежды, рабов клеймили как скот, а вот промежуточное сословие в виде рядовых граждан никаких документов относительно своей личности не имело, за исключением редких случаев.

Если обратиться к письменным памятникам, там можно найти скудные упоминания о том, как люди пытались удостоверить свою личность.

Всегда с собой!

Например, в Древнем Египте никто не мог отлучиться без разрешения местных властей. «Кто где-либо в пути, или при переезде с места на место, или при пересадке на берег, или при посадке на корабль будет обнаружен без сиджил, того следует задерживать, судно и его содержимое должно быть конфисковано и сожжено», — такое указание о наличии документа, удостоверяющего личность, датированное 720 годом до нашей эры, было начертано на листе папируса. Чуть позже для тех, кто решил покинуть Египет, был введен джаваз, в котором отмечались дата выезда и сопровождающие — слуги и рабы. А документ выдавал сановник, палец которого украшал золотой перстень с вырезанным именем фараона, удостоверяющий полномочия чиновника. В Древнем Китае и Золотой Орде таким символом власти являлись золотые таблички с именем правителя и полной расшифровкой ранга владельца. В Древнем Риме и Древней Греции удостоверения выдавались только для выполнения особой миссии или за особые заслуги перед отечеством.

Упоминание о первом паспорте можно найти в Ветхом Завете. Тогда некто Неемия, житель Персидского царства обратился к правителю Артаксерксу с разрешением на путешествие от Персии до Иудеи. «И сказал я царю: если царю благоугодно, то дал бы мне письма к заречным областеначальникам, чтоб они давали мне пропуск, доколе я не дойду до Иудеи, и письмо к Асафу хранителю царских лесов, чтоб он дал мне дерев для ворот крепости, которая при доме [Божием], и для городской стены, и для дома, в котором бы мне жить. И дал мне царь, так как благодеющая рука Бога моего была надо мною».

Объявлен учет

Главная история паспорта в Европе началась во времена Средневековья. Да и само название «паспорт» появилось от словосочетания французских слов passe («проход») и port («порт»). Первоначально оно обозначало пропуск для прохода в гавань, за исключением сухопутных путешественников. Потом и для этой категории были введены соответствующие удостоверения. Сделано это было для того, чтобы отделить законопослушных граждан от бродяг и нищих. Немного позже с целью выявления дезертиров были введены военные паспорта, а для граждан стран, где свирепствовали эпидемии, — так называемые чумные паспорта. Затем паспортизация коснулась представителей некоторых национальностей и сословий, например, евреев и учеников ремесленников. Во Франции пик учета пришелся на конец XVIII века, когда была запрещена любая отлучка с постоянного места жительства без паспорта — так политическая полиция пыталась бороться с государственными преступниками, в том числе и со шпионами. Подобная политика стремительно набирала обороты и в других европейских странах, пока правители не сообразили, что подобные документы, ограничивая свободу передвижения человека, тормозят развитие промышленности. А «нехорошие люди» могут жить и по фальшивому паспорту.

До начала Первой мировой войны паспорт считался необязательным документом, поскольку развитие железнодорожной сети привело к огромному росту числа туристов и коммивояжеров, а контроль их передвижения через границы оказался очень затратным. И только с начала боевых действий паспорт снова был введен в оборот для учета военнообязанных, управления миграционными потоками и для борьбы со шпионами. После окончания Первой мировой войны созданная Лига Наций, начиная с 1920 года, несколько раз созывала конференции по поводу унификации паспортов, но только в 1963 году ее преемница в виде ООН определилась со внешним видом паспорта: многостраничный буклет размером 88×125 миллиметров.

Серпастый, молоткастый…

А вот история паспортизации в России началась с 1649 года после появления Соборного уложения. Тогда желающим отправиться в путешествие следовало «челом бить» государю о выдаче так называемой «проезжей грамоты». Впрочем, таких желающих поначалу было немного, а когда их число начало увеличиваться, то выдавать такие грамоты стали Посольский, Иноземский, Разрядный, а также Сибирский и Казанский приказы. Чуть позже подобные удостоверения личности в отдаленных местностях было разрешено выдавать воеводам. Серьезная реформа была проведена во времена правления Петра I. Тогда начался самовольный уход крестьян в Сибирь и на Дон, что стало серьезной проблемой для власти. В результате был организован строгий учет, и каждый крестьянин, отправляющийся на заработки в другие места, должен был получить «пропускное письмо», в котором описывалась внешность подателя. Немного позже такие документы стали получать мастеровые, которым разрешили свободно передвигаться по территории России. А за подделку документа мошеннику грозила вечная каторга. Тогда же, при Петре I, были установлены документы для выезда дворян за границу. В 1803 году, кроме крестьян, удостоверения личности стали выдавать купцам и мещанам. Во второй половине XIX века была создана Паспортная комиссия, которая предложила ввести в обиход понятие «вид на жительство». При этом удостоверение личности при оседлом образе жизни не требовалось, его следовало получать в случае отъезда с постоянного места жительства, причем представителям всех сословий. Мужчинам паспорт выдавали по достижении 18 лет, а женщинам — после 21 года. Мещане, например, могли получить документ на срок от года до пяти. Рабочие же — только на полгода и при наличии рекомендации цехов, артелей или общин. Такие ограничения способствовали привязке людей к конкретному месту жительства. Тогда же появились и бессрочные паспорта, которые выдавали отставным офицерам, дворянам, гильдейским купцам и чиновникам. И только в 1906 году появилась похожая на современную «паспортная книжка», в которой помимо фамилии, имени и отчества содержались сведения о семейном положении, месте жительства и наличии детей.

После Октябрьской революции паспорта хотя и остались на руках у населения, но свое былое значение сильно утратили. Сначала документ был объявлен пережитком прошлого, орудием полицейского произвола, и в январе 1922 года ВЦИК объявил о свободе передвижения. А летом следующего года паспорта и понятие «вид на жительство» были вообще отменены. Удостоверения личности (например, в виде мандатов) могли бессистемно выдавать многочисленные организации и ведомства с указанием места прописки. На такой бумаге достаточно было подписи ответственного лица и печати. Так продолжалось до конца 1920-х годов, когда началась индустриализация страны. И тут появилась проблема. С одной стороны, на предприятиях требовались рабочие руки, причем к тому времени значительную часть трудящихся в промышленном секторе составляли крестьяне, перебравшиеся из бедных деревень в богатые города. С другой — всю эту многочисленную армию нужно было кормить. Вот тогда для балансировки людских потоков было решено возобновить паспортную систему, причем удостоверения личности выдавать только жителям городов, но не крестьянам. 1932 году появился первый советский паспорт, который выдавался лицам, достигшим 16-летнего возраста. Когда владельцу исполнялось 24 года, в течение суток он должен был оформить прописку. Кроме того, на страницах паспорта, в дополнение к образцу 1906 года, делались отметки о месте работы и социальном положении. А в 1937 году на первую страницу стали приклеивать фотографию владельца. В середине прошлого века гражданам, достигшим 40-летнего возраста, стали выдавать бессрочные паспорта. Но, кроме общегражданского паспорта, существовали еще несколько его разновидностей — например, дипломатический паспорт или паспорт моряка.

В конце этого года банки получат доступ к справкам по форме 2-НДФЛ и данным Пенсионного фонда.

Когда в прошлом году ПФР фактически заблокировал инициативу сделать СНИЛС одним из обязательных документов при обращении заемщика в банк (и основных идентификаторов), казалось, что эта крепость будет стоять вечно. Но то ли на песке покоилась вся ее каменная мощь, то ли штурмующие оказались слишком искусны, но она обрушилась, прихватив с собой стоявший неподалеку бастион ФНС. С конца этого года банки получат беспрепятственный доступ к данным Пенсионного фонда и сведениям о доходах граждан. Словосочетания «в порядке эксперимента» и «ограниченное число банков» все еще звучат, но кажутся всего лишь необходимыми оговорками. Многие заговорили о начале эры «бесконтактного» кредитования. Которое возможно, и более чем. Особенно если заемщики смогут удаленно давать согласие, как декларируется, не только на получение выписки из ПФР, но и к кредитной истории.

Но и без дистанционных кредитов некоторые прорывные моменты очевидны.

· Банки смогут качественнее оценивать финансовое положение заемщика. Написать в справке по форме банка можно все что угодно. 2-НДФЛ и отчисления в Пенсионный фонд покажут, какая у заемщика «официалка», косвенно позволят установить, насколько вменяемый и «белый» у заемщика работодатель, ценит ли он заемщика как сотрудника.

· Кредиторы смогут лучше идентифицировать заемщиков. Отчего, например, и кредитные истории реже станут портиться записями о «левых» кредитах и обращениях в банки от тезок, проживающих в одном регионе с ничего об этом не подозревающим заемщиком. Тоже хорошо.

Но вообще доступ к данным налоговиков и Пенсионного фонда - логичное продолжение кампании по обеспечению банков всей полнотой информации о заемщике. В одной канве с идеей объединять отчеты из всех кредитных бюро, чтобы оценка кредитной нагрузки заемщика была предельно точной.

Не просто так, конечно, а с умыслом. Регулятор неоднократно заявлял, что высшая цель всех последних мероприятий - ограничить одних в возможности набирать кучу непосильных кредитов, а других - выдавать их и затем оправдываться, что часть-то информации была скрыта и оценку произвести мешала.

Дальше (вероятно) в ход пойдут соответствующие изменения в закон «О кредитных историях», ограничение прав кредиторов по взысканию задолженности по кредитам, которые были выданы уже закредитованному заемщику, введение какого-нибудь специального индекса для физических лиц, определение максимально допустимой долговой нагрузки. И что-нибудь еще.

Но если в итоге одни - неадекватно оценивающие свои шансы вернуть полученный кредит - не смогут влезать в критичные для себя долги, а другие - наоборот, ответственные потребители финансовых услуг - получат возможность оформлять кредиты на покупку чего-то серьезного, включая ипотеку, прямо из дома, значит все было/делается не зря. И пусть себе отдает легкой замятинщиной (кто не знает, я имею в виду Евгения Замятина и его знаменитую антиутопию «Мы»). Глобализация данных неизбежна. Главное, чтобы было а) в обе стороны безопасно; б) удобно.

Приключения «тунеядца»

Удивительную историю, которой позавидует любой фантаст, рассказал мне писатель, автор бестселлеров для детей «Как Санька стал большим», «Нескучная компания», «Я расту хорошим» писатель Сергей Георгиев.

– Сергей Георгиевич, в литературных кругах о вас ходят легенды как о самом удачливом пенсионере среди писателей…

– Мне позавидовали бы и великие иллюзионисты братья Кио. Судите сами. Всё последнее десятилетие, после увольнения, я был «неработающим». Точнее, таковым считался, так как, разумеется, работал за письменным столом каждый день – писал рассказы, очерки, сценарии… Каждый год у меня выходило по несколько книжек. Но «работодатели» упорно вписывали в соответствующую графу договора этот деликатный синоним слова «тунеядец».

После выступления перед читателями, скажем, в биб­лиотеке, подписываю договор, а там это клеймо – «неработающий». Возражаю: я же только что у вас отработал! Да и вы меня пригласили не как прохожего, а как писателя, автора десятков книг для детей и их родителей. Когда же я писал эти книги? В нерабочее время?!

«Где лежит ваша трудовая книжка?» – спрашивают. – «Дома». – «Дома? Значит, вы, извините, неработающий». Вот так…

Но два года назад я вышел на пенсию, и теперь я «работающий пенсионер». Так пишут во всех документах и договорах, которые я заключаю с публикаторами и другими работодателями.

– Сказочное превращение.

– В своё время я преподавал логику в юридическом институте. Среда законников меня, так сказать, правильно сформировала и сориентировала. Я понял, что с нашим государством шутки плохи, что без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек. Под каждый чих нужен документик. Когда я ушёл «в свободное плавание» писателя, то, заключая договор, обязательно требовал у издателей вписывать в него строчку о том, что «работодатель берёт на себя обязанности платить налоги государству и делать отчисления в Пенсионный фонд РФ».

Когда мне стукнуло 60, я пришёл в ПФ оформлять пенсию…

– Извините, вы пришли в Пенсионный фонд простым российским «тунеядцем»? И как вас там встретили?

– Вы знаете, тепло. Чиновница посмотрела на ворох договоров, которые я с собой принёс, и улыбнулась: «Зачем? У нас всё есть в компьютере». Ушла. Её не было минут 40. Я уже заволновался, что останусь без пенсии. Наконец приходит счастливая. Улыбается с порога: «Я такого за всю свою жизнь не видела!» Показывает мне пачку бумаг, страниц сто. Это распечатка всех моих доходов за последние годы. Даже, помню, какая-­то газетка в Благовещенске перепечатала мой рассказик и заплатила за него 100 рублей. Но и с этой суммы полтора рубля отчислила в ПФ.

В итоге писателю Сергею Георгиеву насчитали 40 лет стажа и максимально возможную в его ситуации пенсию – 15 000 рублей.

Хорошо то, что хорошо кончается. Георгиев в своё время сам о себе позаботился, требуя от работодателей сделать то, что они обязаны были сделать без напоминаний и по закону. «Работающий пенсионер» Сергей Георгиевич Георгиев сейчас «в шоколаде». Не каждому удаётся войти в ПФ «тунеядцем», а выйти уважаемым ветераном труда с приличной (относительно других) пенсией в кармане.

Петру Синявскому, например, насчитали рекордно минимальную пенсию в… 600 рублей. Напомню, кто не знает. Пётр Синявский – член Московской организации Союза писателей России, автор популярных детских книг «Скороболтушки», «Мёдопровод», «Таракан-американ», «Весёлая квампания»… Лауреат премий имени Корнея Чуковского (2009) и Сергея Михалкова (2010). Написал сотни песен для детей и взрослых. В 70–80-е годы вместе с композиторами Сосниным, Хромушиным, Кадомцевым, Парцхаладзе, Крыловым, Изотовым, Томиным создал несколько десятков песен-шедевров для Большого детского хора Всесоюзного радио и Центрального телевидения под руководством В. Попова. Автор слов к песням, прозвучавшим в спектаклях и многих художественных фильмах. Среди них – «Козлёнок в молоке», «Убойная сила», «Московская сага», «Тяжёлый песок»…

Как поэт-песенник написал тексты для композиторов Марка Минкова, Александра Журбина, Давида Тухманова… Но с точки зрения существующего закона о пенсиях для «самозанятого населения» поэт Синявский – «тунеядец».

Особенно страдают от этой юридической неразберихи писатели, живущие в провинции. Москвичам всё-таки легче – социальный стандарт минимальной пенсии для неработающих пенсионеров равен 14 500. Даже если у тебя пенсия, как у Петра Синявского, тебе доплатит мэрия. А как быть поэтам и писателям российской глубинки, посвятившим жизнь творчеству, в разной степени признанными читателями, но не вооружёнными, как Сергей Георгиев, знаниями юридических тонкостей? До последнего веривших государству, интересам которого верно служили, что оно их не оставит один на один со старостью и немощью?

Гонорар? А что это?

При подготовке публикации я пересмотрел массу документов и комментариев к ним, продираясь сквозь запутанный, как колючая проволока, казённый текст, раздражаясь на тех, кто так до неузнаваемости изуродовал самый красивый в мире русский язык. (Один опытный юрист намекнул мне, что юридические и толкующие законы тексты специально написаны так, чтобы легче было «пудрить мозги» неискушённому.) Так вот. Я нигде не встретил главного для «неработающего» писателя термина – «гонорар». В ПФ такого слова вообще не знают. А если и слышали, то в контексте с другим, на букву «г» – «геморрой».

– Для ПФ не существует такого понятия – гонорарная система, – рассказала мне одна очень уважаемая главный бухгалтер, каждый день по роду своей работы обслуживающая интересы пишущей братии. – Раз в квартал (три месяца) работодатель отправляет в ПФР персонифицированные отчёты о начисленных взносах. В них среди прочей рутины указаны сумма взносов и стаж конкретного сотрудника. С работающими в штате всё понятно. А как быть с так называемыми нештатниками? С авторами журнала, работающими за домашним письменным столом? Даже в автоматизированной системе бухгалтерского учёта нет такой опции, фиксирующей срок работы над текстом. Напечатался автор, скажем, в июле, мы и вбиваем в отчёт месяц публикации. Он и засчитывается ПФ в стаж писателя.

Не логичнее ли включать не месяц публикации произведения и выплаты за него гонорара, а период между заключением договора и сдачей публикатору работы (книги, рассказа, очерка…)?

Авторы, которым до стандартного минимума пенсии доплачивает Москва, идут на хитрость. Чтобы им сохранили стандартный минимум пенсии, они размечают гонорары на работающих родственников или друзей. (А те, разумеется, передают наличкой гонорар писателю.)

Государство неповоротливостью законов наказывает своих граждан – граждане вынуждены обманывать государство. Порочный круг.

– Пенсионный фонд только-только начинает выстраивать свои отношения с «самозанятым населением». Это мне объяснила тамошняя сотрудница, – рассказывает писатель Наталия Ермильская. – «Самозанятое население»! Это пароль. Иначе там вас не поймут. Но чемодан с книжками, совершенно точно, не произведёт на ПФ никакого впечатления. «Вы же не понесёте сюда журналы, в которых печатались», – укорила мне сотрудница ПФ.

Вот ещё одна бюрократическая заноза. К договору о проделанной работе надо прилагать акт приёма-передачи. Возможно, писатели, которые читают эти строки, вообще впервые слышат об этом. Мало кому такой акт в издательствах выдавали, но без него ПФ вправе не поверить, что работа выполнена (даже если твоя книга стоит на полке в кабинете этого самого чиновника).

На проблему писательских пенсий в ПФ обратили внимание сравнительно недавно. Правовой механизм реакции раскручивается медленно. Госдума с законом об общественных творческих организациях не торопится. Наверное, когда-нибудь будет найдено решение, которое всех устроит, но когда? Жизнь конкретного писателя, увы, не вечна…

«ЛГ»-ДОСЬЕ

С 1 января 1991 г . согласно Федеральному закону «О трудовых пенсиях в Российской Федерации » (№ 173-ФЗ от 17 декабря 2001 года ) время работы лиц , занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью , устанавливается по справкам об уплате страховых взносов в ПФР . В соответствии со ст . 89 Закона о государственных пенсиях период работы членов творческих союзов писателей , художников , композиторов , кинематографистов , театральных деятелей , литераторов и других лиц , занимающихся творческой деятельностью , не являющихся членами соответствующих творческих союзов , приравнивается к работе в качестве рабочих и служащих . В подтверждение творческой деятельности принимаются справки о периоде уплаты страховых взносов в ПФР , выданные предприятиями и организациями (например , издательствами ). При невозможности представления подтверждения соответствующих справок указанные периоды не могут быть учтены при подсчёте трудового стажа (письмо Минсоцзащиты России от 20.12.93 № 4-911-VII).

До уплаты указанных страховых платежей творческая деятельность членов Союза писателей СССР и РСФСР , Союза художников СССР и РСФСР , Союза композиторов СССР и РСФСР , Союза кинематографистов СССР и РСФСР , Союза театральных деятелей СССР и РСФСР , а также литераторов , не являющихся членами Союза писателей , но состоявших членами профессионального Союза работников культуры и объединяемых профессиональными комитетами литераторов , подтверждается справками (выписками из протоколов ) секретариатов правлений творческих союзов СССР или РСФСР , Союза художников Москвы и Санкт -Петербурга об установлении творческого стажа .

В качестве доказательства трудового стажа принимаются расчётные книжки и членские билеты профсоюзов , учётные карточки члена профсоюза . При этом расчётные книжки подтверждают периоды работы только за время , за которое имеются отметки о выплате заработной платы , а членские билеты профсоюзов либо учетные карточки члена профсоюза – за время , за которое имеются отметки об уплате членских взносов с заработной платы или стипендии .

В письме Минсоцзащиты России от 16.08.95 № 4-С-17117 рассмотрен вопрос о подтверждении периода творческой деятельности после 1 января 1991 года. Если издательство заключает с автором произведения договор на его издание, это свидетельствует о том, что лицо занимается творческой деятельностью, и весь период его творческой работы по данному договору должен быть засчитан в стаж, независимо от того, что гонорар, с которого производилась уплата страховых взносов в ПФР, выплачивался в отдельные месяцы этого периода. Необходимо иметь в виду, что авторский договор является разновидностью гражданско-правового договора. Поэтому периоды авторской работы не могут быть засчитаны в стаж на основании одного только договора без подтверждения уплаты страховых взносов в ПФР.