Государственный капитализм: понятие, основные тезисы, методы и цели. Критика теории государственного капитализма
Большевистской платформы в КПСС,
канд. филос. наук Т.ХАБАРОВА
СОЦИАЛИЗМ
ИГОСУДАРСТВЕННЫЙКАПИТАЛИЗМ
НА ПЕРВЫЙ, поверхностный взгляд – это практически одно и то же, чем и объясняется идейно-теоретическая «напряжённость», возникшая вокруг данной проблемы в последнее время. И здесь, и там собственность на основные средства производства – в руках государства.
В чём же разница? Самый общий ответ гласит:
разница заключается,- прежде всего,- в том, каковаклассовая природа государства, которое держит в своих руках средства производства .
Но это ответ пока ещё весьма абстрактный. Надо более конкретно разобраться, как именно государство (в роли собственника средств производства) проявляет или реализует свою классовую сущность в сфере экономических отношений.
Средства производства сами по себе ни для кого особого интереса не представляют. Однако, кто ими владеет, тому принадлежит львиная доля создаваемого в общественном производстве дохода. Вот это важнее всего, и этот момент нужно постоянно учитывать: что любая форма собственности работает всегда только «в паре» с соответствующим механизмом аккумуляции и распределения дохода.
Но отношения, которые «заведуют» в экономике формированием и распределением дохода, это и есть рыночные (или товарно-денежные, стоимостные) отношения, группирующиеся вокруг закона стоимости. Ведь никакого дохода от производственной деятельности нельзя получить, покуда изготовленный товар не продан на рынке.
Как же выполняют товарно-денежные отношения эту свою экономическую и в то же времяклассовую функцию: направлять образующийся доход строго в руки собственнику средств производства? Если присмотреться внимательней, то нетрудно заметить: доход всегда «упакован» в экономическом процессе так, что реально извлечь его и воспользоваться им может только тот, кому принадлежит решающий для данных конкретно-исторических условий производственный фактор (комплекс средств производства).
Так, при феодальном строе практически весь вырабатываемый в обществе доход поступает, в конечном итоге, собственникам земли. При этом доход принимает специфическую конкретно-историческую форму феодальной ренты . В буржуазном обществе доход поступает владельцам обращённых в частную собственность материально-технических средств и принимает форму прибыли на капитал . Типично капиталистический закон «средней нормы прибыли» не действует в рамках феодального строя, точно так же, как прикапитализме доход не может извлекаться в форме феодальной ренты, т.е. барщины и оброка.
Механизм формирования и распределения дохода (механизм «рынка», или, как мы её нередко называем, «модификация закона стоимости») играет в экономике не меньшую роль, чем сам по себе тип собственности на средства производства. При определённом типе «рынка» не имеет существенного значения, является ли собственник средств производства индивидуальным или коллективным, ассоциированным.
Так, средневековые монастыри в ряде стран представляли собой своего рода коллективных феодалов. Своеобразным «ассоциированным феодалом» зачастую выступало крепостническое государство, располагавшее,- как, например, в России,- особыми «государственными» крестьянами и землёй. Надеемся, всякому понятно,- оттого, что эти крестьяне принадлежали государству, а не феодалу-«одиночке», и здесь имел место известный вид государственной собственности, от всего этого никакого «социализма» ещё не возникало. Совершенно неправильно связывать государственную собственность на средства производства преимущественно (или даже исключительно) с социализмом. Нельзя во всякой государственной собственности видеть зачатки социализма – или, напротив, отрицать и смазывать специфику социализма на том основании, что, мол, государственная собственность присуща и другим формациям.
Ситуацию, аналогичную разобранной, мы можем проследить и для капиталистического уклада. Если сохраняется механизм формирования и распределения дохода «пропорционально вложенному капиталу», по принципу «прибыли на капитал», то, опять-таки, безразлично,- имеем ли мы «на другом конце» этой связки индивидуального или коллективного капиталиста. И тут точно так же капиталист может быть ассоциированным, т.е. в качестве собственника средств производства может выступать буржуазное государство. Но,- подчёркиваем,- и тут не возникает никакого «социализма», как не являлась «социалистической» государственная собственность на землю и крестьян в петровской или екатерининской России.
Итак, что же такое государственный капитализм?
Государственный капитализм, это собственность государства на средства производства при условии, что в экономике действуют законыкапиталистического прибыле- и ценообразования, т.е. доход формируется и извлекается по схеме «прибыли на капитал», пропорционально величине вложенного капитала. Или, ещё можно сказать так: при условии, что в данном обществе закон стоимости действует в его капиталистической модификации.
Вы сами теперь без особых затруднений можете сформулировать определение, например, «государственного феодализма»: это собственность государства на основные предпосылки производства при условии, что доход в обществе консолидируется и извлекается по принципу феодальной ренты.
А как в этом плане обстоит дело с социализмом?
Социализм - это собственность государства на основные средства производства при условии, что закон стоимости действует в его специфическойсоциалистической модификации, т.е. доход аккумулируется и извлекается пропорционально не капиталу, а живому труду, право на труд является одной из главных конституционных гарантий гражданина, полностью ликвидирована безработица.
Можно записать ещё короче:
государственный капитализм – это собственность государства на средства производства, когда формирование и распределение дохода в обществе идёт по капиталу ,
а социализм - это государственная собственность на средства производства, когда формирование и распределение дохода идёт по труду .
В ПРЕДЫДУЩИХ наших материалах мы неоднократно рассматривали вопрос о социалистической модификации закона стоимости , т.е. о механизме доходообразования пропорционально живому труду . Было установлено, что наиболее отчётливым конкретно-историческим приближением к социалистической модификации стоимости выступила «двухмасштабная система цен», сложившаяся и функционировавшая в народном хозяйстве СССР в период с конца 30-х до второй половины 50-х годов. В настоящей работе мы эту проблему вновь подробно разбирать не будем, задержимся только на некоторых основополагающих моментах.
Каким образом в двухмасштабной системе цен достигалась «перекачка» решающей части общественного дохода в карман именно трудящемуся человеку, рядовому представителю трудящейся массы?
Это достигалось, прежде всего, через механизм регулярного и существенного снижения розничных цен на основные продукты питания и промышленные товары народного потребления . Это достигалось также через приоритетное , а не «остаточное» направление госбюджетных средств на финансирование социальных нужд, в первую очередь народного образования и здравоохранения.
В свою очередь, систематическое понижение розничных цен делалось возможным потому, что по всей общественно-технологической цепочке проводилась твёрдая установка на снижение себестоимости продукции. Не допускалось извлечение прибыли в сколь-либо существенных размерах через цены общественно-промежуточного продукта (т.е., практически всей продукции производственно-технического назначения). Норма рентабельности в оптовых ценах предприятий была, по общему правилу, низкая (порядка нескольких процентов к себестоимости) и примерно одинаковая по всему народному хозяйству, по всей номенклатуре изделий. Низкая и достаточно жёстко фиксированная норма рентабельности в цене, общий «себестоимостный» характер цен на техническую продукцию гасили у производителя интерес к манипуляциям с ценами, поскольку таким путём нельзя было заметно «улучшить» отчётные показатели.
Основной объём общественного дохода формировался на потребительском рынке, в ценах на потребительские товары, принимая здесь вид централизованного чистого дохода государства («налога с оборота»). Поскольку товары широкого потребления представляют собой не что иное, как средства воспроизводства рабочей силы, призванные компенсировать её затраты и обеспечить её развитие, то и получалось, что общественный доход формируется,- фактически,- «по труду» , пропорционально существующей в обществе на сей день «раскладке» затрат живого труда.
Мощный слой налога с оборота в потребительских ценах позволял государству уверенно и целенаправленно маневрировать, проводить своюклассовую социальную политику: удешевлять для потребителя в первую очередь те товары, которые определяют жизненный уровень масс. Снижение цен проводилось за счёт части централизованного чистого дохода государства, которая именно в такой специфической форме передавалась населению.
Суммируя, можно сказать, что в эпоху действия двухмасштабной ценовой системы государственная собственность у нас сочеталась с социалистической «трудовой» модификацией стоимости, т.е. в стране имел место социализм в его основополагающих базисных очертаниях, пусть и в «неотшлифованном» ещё виде. (Совершенно неправ, кстати, в данном отношении С.Губанов, характеризуя в своих «Предложениях к проекту Платформы КПСС» существовавший у нас в ту пору строй как «государственный капитализм».)
Картина коренным образом изменилась (в худшую сторону) в итоге «хозяйственной реформы» 1965-1967гг. Но дело тут не в том, что реформа, якобы, санкционировала «политику увеличения прибыли». Прибыль – это есть, в сущности, доход , а без дохода, без превышения результатов хозяйствования над затратами никакое производство, ни капиталистическое, ни социалистическое функционировать не может. Доход – в форме централизованного чистого дохода государства плюс отчисления от прибылей предприятий – извлекался, естественно, и «при Сталине», при двухмасштабной системе цен, причём общество также было заинтересовано в егоувеличении, а отнюдь не в уменьшении.
Суть проблемы в другом. При «сталинском социализме» общественный доход аккумулировался,- как мы только что лишний раз удостоверились,- в явственной пропорции к общественным затратам живого труда . Это-то и делало нашу тогдашнюю государственную собственность на средства производства подлинно социалистической . В процессе же «экономической реформы» 1965г. ввели не «политику увеличения прибыли», аизменили принцип доходообразования (прибылеообразования). Двухмасштабная система цен была сломана, исчезло характерное для неё размежевание на цены потребительского рынка и цены «производительские». Доход повсюду стали формировать по типу капиталистической «прибыли на капитал»,- пропорционально стоимости производственных основных фондов и материальных оборотных средств, т.е.,- по существу,- пропорционально стоимости не трудовых, а материальных затрат.
Социалистическая государственная собственность на средства производства оказалась, в результате, соединена с некоей уродливой «псевдокапиталистической» модификацией товарно-денежных отношений. Возникшее «гибридное» устройство резко отклонилось от социализма в сторону государственного капитализма . Социалистическому строительству как таковому был положен конец (предпосылки к этому закладывались ещё в 50-е годы), началось постепенное перерождение, а впоследствии и открытый демонтаж созданных социалистических структур в экономике и политике на буржуазный лад. Именно пагубный, всецело регрессивный процесс перерождения социалистической общественной собственности в некое поистине ублюдочное подобие собственности государственно-капиталистической и привёл нас сначала к застою, затем к глубочайшему и опаснейшему за всю историю нашей страны контрреволюционному кризису (развернувшемуся под флагом «перестройки»).
ТАКИМ ОБРАЗОМ, «государственный капитализм» в СССР существовал,- во-первых,- в определённой мере в период нэпа, причём это был не просто «частник под контролем государства», но и практически вся тогдашняя промышленность являлась «государственно-капиталистической». Ведь в то время социалистическая модификация закона стоимости ещё не сложилась. Тресты,- как основная форма управления производством при нэпе,- имели широкие права в области реализации готовой продукции, снабжения, а вместе со всем этим и ценообразования. В этих условиях,- естественно,- механизм товарно-денежных отношений стихийно действовал на прежний, капиталистический лад, шло формирование и распределение прибыли по величине авансированного капитала. Оплата труда тяготела к рыночной стоимости рабочей силы как товара, и весь этот «комплект» логично дополнялся безработицей, чему сегодня кое-кто склонен «не придавать особого значения».
Затем, в период «сталинских пятилеток», социалистическая модификация отношения стоимости (т.е., общая конструкция «социалистического рынка») была,- как мы уже множество раз повторяли, - теоретически и практически найдена. Поэтому наш общественно-экономический уклад в ту эпоху никаким «государственным капитализмом» не являлся, на рубеже 40-х- 50-х годов его вполне можно было характеризовать как «построенный в основном социализм». С середины 50-х годов началось упорное расшатывание и коверканье этого социалистического уклада, а в ходе реформы 1965-1967гг. свершилось «второе пришествие» государственного капитализма. Это произошло в результате, как уже было объяснено, замены социалистической модификации стоимости на «псевдокапиталистическую» (или скрыто капиталистическую), принципа формирования дохода «пропорционально общественным затратам живого труда» на принцип доходообразования «пропорционально стоимости производственных фондов», т.е. практически по аналогии с «прибылью на капитал». С тех пор на протяжении четверти века нашу экономику изнутри «гложет» тяжелейшийструктурный, базисный дисбаланс: социалистический способ производства, вместо того чтобы нормально развиваться в направлении к коммунизму, вынужден мучительно противоборствовать с насильственно «вколоченным» в экономическую целостность скрыто-капиталистическим способом распределения.
Вот отсюда и потянулись все наши беды,- но вовсе не от выдуманной «командно-административной системы», которой у нас при социализме не было, а была естественная для социалистического строя система централизованного планового территориально-отраслевого руководства народным хозяйством. Кстати,- как в наших материалах тоже неоднократно отмечалось,- все до единого негативные явления, которые душат советскую экономику сегодня, имеют точную датировку своего возникновения, и эти даты, также все до единой, приходятся не на «сталинские» времена, а на вторую половину 50-х годов и позже.
Так, со второй половины 50-х годов началось общее долговременное «выполаживание» кривых нашего экономического роста – процесс, который мы по сей день остановить не можем.
См. В.Трапезников. Управление и научно-технический прогресс. «Правда» от 7 мая 1982г., стр.2 /курсив мой.- Т.Х./:
«… переход в 1957 году от отраслевой системы управления к территориальной (совнархозы) повлёк за собой разрыв многих хозяйственных связей, размельчение производственных комплексов. В результате уже в 1958 году резко ухудшились показатели национального дохода, фондоотдачи и темпов научно-технического прогресса. Возвращение в 1965 году к отраслевой системе привело в 1966 году к перелому в лучшую сторону. Однако достичь темпов, наблюдавшихся до 1958 года, не удалось из-за трудностей восстановления нарушенных экономических связей …»
«… после 1958 года темпы начали снижаться и к 1980 году уменьшились в три раза .»
«Стало обычным невыполнение планов создания новой техники. … при росте фондовооружённости произошло снижение фондоотдачи. С 1958 по 1980 год она упала с 0,48 до 0,31. Отдача новых фондов в 1958 году была 0,52, в 1980 году стала 0,16. Следовательно, если в 1958 году приращение производственных фондов на один рубль давало 52 копейки прироста национального дохода, то в 1980-м – лишь 16 копеек.»
Ср. В.Куликов. Взаимосвязь производительных сил и производственных отношений социализма. «Вопросы экономики», 1986, №9, стр. 130:
«Темпы роста экономики не просто снизились, но и достигли в начале 80-х годов критически неблагоприятного уровня. К указанному времени повышение реальных доходов населения фактически приостановилось, а позиции СССР в экономическом соревновании с США, в течение ряда лет не улучшавшиеся, по некоторым параметрам даже ухудшились.»
Ср. Д.А.Смолдырев. Роль стоимостных форм в развитии социалистической экономики. М., «Мысль», 1980, стр.247:
«До 1940г. в нашей экономике рост национального дохода опережал рост основных производственных фондов. В течение 40-х – 50-х годов, до 1956-1958гг., фондоотдача росла устойчиво, а в 1959-1965гг. фондоотдача стала падать.»
Ср. П.Н.Федосеев. Теоретические проблемы социально-экономического развития советского общества на современном этапе. «Вопросы философии», 1980, №2, стр.6:
«Снижение темпов прироста национального дохода происходит одновременно с неуклонным и притом значительным возрастанием объёма используемых в народном хозяйстве основных производственных фондов и материальных оборотных средств. Так, если соотношение прироста национального дохода и прироста основных производственных фондов в период восьмой пятилетки было примерно 1:2, то в девятой – 1:3,4, а в первые годы десятой – уже 1:4,2. Это показывает, как снижается фондоотдача.»
В свою очередь, хроническое снижение фондоотдачи – это синоним затратного характера экономической деятельности. Окончательное закрепление в нашем народном хозяйстве затратного «механизма» произошло, опять-таки, как результат реформы 1965 года, когда схемы прибылеобразования оказались переориентированы «с живого труда на капитал», с величины общественных затрат рабочей силы на величину вовлечённых в производство материальных средств. В условиях отсутствия конкуренции капиталовложений это не могло не привести к тому, что наиболее «прибыльными» стали те виды работ и изделий, которые позволяли израсходовать побольше овеществлённого труда. (Здесь можно наглядно наблюдать, как бесспорное и крупнейшее преимущество социалистической экономики – планомерность инвестиционного процесса,- будучи «смонтировано» с чуждой, не органичной социализму модификацией стоимости, из достоинства превратилось в «недостаток». Между прочим, таково же происхождение и всех остальных «недостатков» социалистической организации хозяйства, вокруг которых подняли нынче шум экономисты-«рыночники»: это безусловные и огромные «плюсы» социализма, которые не могут в должной мере проявить себя единственно потому, что загнаны в одну упряжку с не соответствующей им конструкцией товарно-денежных отношений.)
Из-за того,- далее,- что в 1965-1967гг. «продырявили» существовавшую при двухмасштабной системе жёсткую структурную перегородку между потребительскими и производительскими ценами (между «трудовыми» и «счётными» деньгами, по терминологии В.М.Якушева), началась гибельная для социалистического хозяйствования перекачка безналичных денежных средств в наличные, нарушилось соответствие между денежной массой на руках у населения и объёмом поставляемых на рынок товарных благ. Стала стремительно разрастаться товарно-денежная несбалансированность , а с нею вместе и инфляция . (Это, кстати, хорошо иллюстрируют расчёты Е.Т.Иванова по динамике денежных сбережений населения и товарных запасов, свидетельствующие, что с 1970 по 1985 год, например, вклады в сберкассы увеличились почти в 5 раз, тогда как производство товаров – лишь вдвое.) При двухмасштабной ценовой системе ничего подобного случиться не могло, поскольку государство предоставляло трудящемуся его ежегодный «дивиденд» в форме снижения цен на реально выпущенные в продажу товары, а не в виде «неотоваренных», инфляционных денежных сумм.
Плоды брежневско-косыгинской «хозяйственной реформы»,- далее,- исчерпывающе доказывают всю несостоятельность упований на отдельно, обособленно взятое предприятие (или какой-то «блок» предприятий) как на самодовлеющую и «решающую все вопросы» структурную единицу общественно-производственного процесса. Всё-таки выразителем классовых интересов трудящихся является, как ни верти, не предприятие, а социалистическое рабоче-крестьянское государство. Задача состоит в том, чтобы очистить социалистическую государственность от «бюрократических извращений» (В.И.Ленин), но вовсе не в том, чтобы выдумывать противовесы стратегическим функциям государственной власти в лице, например, «власти непосредственно трудовых коллективов». Это ни к чему хорошему, кроме разгула группового («коллективного») эгоизма, никогда не приводило и не приведёт. Только государство может выступить надёжным гарантом того, что в рамках всего экономического целого будет осуществляться именнообщенародный, т.е. классово-прогрессивный интерес.
Посмотрим с этой точки зрения на экономическое «реформаторство» 60-х годов.
Если раньше преобладающая часть общественного дохода формировалась в виде «централизованного чистого дохода государства» (так, в 1952г. ЦЧДГ составлял 69% доходов госбюджета), то в последующем доля ЦЧДГ в доходных поступлениях неуклонно снижалась, упав в 11-й пятилетке до менее чем четверти доходной части бюджета. (На 1986 год планировалось получить через ЦЧДГ 102,5 млрд. руб. из 414,4 млрд. руб. бюджетных доходов. См. «Известия» от 27 ноября 1985г., стр.3.) В перспективе же предусматривалось вообщеполностью заменить ЦЧДГ («налог с оборота») в структуре госбюджета отчислениями от прибыли и платой предприятий за производственные фонды. (См., напр., М.Ф.Макарова. План и закон стоимости при социализме. В кн.: Методологические проблемы экономической науки. «Мысль», М., 1967, стр.76.)
Поскольку,- таким образом,- общественный доход стал в основном формироваться не государством на потребительском рынке, а предприятиями и (естественно!) министерствами непосредственно «у себя», то произошло, во-первых,- как уже отмечалось,- резкое возрастание «неотоваренных» денежных масс, а во-вторых, активное их скапливание в производственной сфере, причём тем «гуще», чем ближе к хозяйственно-управленческой верхушке.
Что приобрёл от этого «перераспределения экономической власти» народ? Прежде всего, оскудение госбюджета и соответствующее свёртывание социальных программ, перевод их на пресловутый «остаточный» принцип финансирования. Государственный бюджет очень скоро стал дефицитным. Именно стал, ибо ранее он таковым не был.
«… доходная часть государственного бюджета сократилась,- откровенно пояснил бывший председатель Госплана СССР Н.К.Байбаков в своём интервью «Вечерней Москве» в 1989г.,- средства ушли на фонды предприятий, а расходы остались за государством. Уже при подготовке плана на 1967 и 1968 годы … госбюджет свести без дефицита за счёт текущих поступлений не удалось.» (См. 40 лет в правительстве. «Вечерняя Москва» от 4 апреля 1989г., стр.4.)
Итак, «приобретение номер один» - бюджетный дефицит .
«Приобретение номер два» - бурно пошло в рост явление, которое мы сегодня называем ведомственностью . Вед для того, чтобы ведомства (министерства), не в меньшей мере крупные производственные объединения начали противопоставлять свои кастовые интересы общенародным, правильно понятым государственным, нужна была мощная экономическая база. Вот она-то и образовалась в послереформенный период, с передачей огромной части общественного дохода в непосредственное распоряжение производственных ячеек и их отраслевых штабов.
Но, возможно, предприятия и министерства потратили эти средства,- как вначале предполагалось,- на техническое перевооружение производства, на создание комфортабельных условий труда и быта для рабочих? Увы, ничего подобного не обнаруживается. Сейчас буквально стон стоит в нашей печати: чуть не все жалуются, что на производстве у них основные фонды, машины и оборудование работают на износ, на последнем пределе, не модернизировались по 20-25 и более лет. Да кто же вам, простите, не велел? Выходит, с чем оставили страну руганные-переруганные «сталинские наркомы», с тем и дотянули до сегодняшнего дня? Куда же делись все эти «нецентрализованные капвложения», «фонды развития производства» и пр.?
Ответ прост: ресурсы отвлечены «на сооружение непроизводственных объектов второстепенного значения» (см., напр., Ю.Субоцкий. О фонде развития производства. «Вопросы экономики», 1976, №4, стр.16), на содержание беспрецедентно размножившейся «промышленной» бюрократии и на амбициозное прожектёрство, призванное как бы оправдать «необходимость» безбрежного приумножения бюрократических рядов. Достаточно сказать, что на начало 1989г. у нас численность управленческого персонала в производственной сфере, на предприятиях и в объединениях (даже без министерств!), составила свыше 13 млн. человек, тогда как во всей прочей «командно-административной системе», включая советские и административные органы управления, было занято менее двух миллионов. Для сравнения заметим, что в системе одного лишь Министерства сельского хозяйства США насчитывается 110 тыс. работников. («Правда» от 19 июля 1990г., стр.7) причём, доля управленческого персонала предприятий в общей численности рабочих и служащих увеличилась с 10,5% в 1985 году до 11,2% в 1989 году, при росте абсолютного числа «производственных» управленцев за тот же период с 12,5 до 13,1 млн. человек и при сокращении абсолютного числа рабочих и служащих на 1 млн. (См. Где и сколько управленцев. «Известия» от 7 марта 1989г., стр.1.) Вот такими хорошими оказались предоставленные самим себе предприятия «борцами с бюрократизмом».
Самым разрушительным образом сказался «переход к госкапитализму» во второй половине 50-х – середине 60-х годов на положении дел в социалистическом сельском хозяйстве.
«… примерно до середины 50-х годов,- пишет известный советский экономист Л.И.Майзенберг,- развитие колхозного производства основывалось на материально-технической базе машинно-тракторных станций (МТС), выполнявших по заказам колхозов все основные работы, требующие применения машин. Производственные услуги МТС возмещались в форме натуральной оплаты. В этих условиях изменение оптовых цен на средства производства, предназначенные для сельского хозяйства, отражались не на себестоимости продукции колхозов, а на издержках и финансовых показателях деятельности МТС . … При таком положении любое, даже существенное изменение оптовых и закупочных цен отражалось не на уровне розничных цен, а на изменении размеров налога с оборота. Налог с оборота выступал в виде своеобразного амортизатора, погашающего изменение оптовых цен на средства производства и закупочных цен на сельскохозяйственное сырьё .
Положение начинает радикально меняться со второй половины 50-х годов . После упразднения МТС сельскохозяйственная техника была передана колхозам. С этого времени оплата сельскохозяйственной техники , производимой государственной промышленностью, стала производиться за счёт собственных доходов колхозов, а уровень и динамика цен на неё превратилась в важный фактор, определяющий себестоимость колхозной продукции .» (См. Л.И.Майзенберг. Проблемы ценообразования в развитом социалистическом обществе. «Экономика», М., 1976, стр.40. Курсив мой – Т.Х.)
Продажа сельскохозяйственной техники колхозам после ликвидации МТС вылилась для многих из них,- в полном соответствии с предупреждением И.В.Сталина, сделанном в 1952 г.,- в своего рода финансовую и производственную катастрофу.
«… большинство хозяйств не имело ремонтной базы, соответствующих кадров, необходимых средств для приобретения новой техники. Всё это отрицательно сказалось на развитии сельскохозяйственного производства.» (Методологические проблемы экономической науки. «Мысль», М., 1967, стр.98-99.) «… колхозы были вынуждены досрочно расплатиться за машины и другие средства труда, купленные у машинно-тракторных станций. Для многих колхозов это оказалось обременительным. В результате ухудшилось материально-техническое снабжение сельского хозяйства.» (А.Н.Малафеев. Прошлое и настоящее товарного производства при социализме. Политиздат, М., 1975, стр.95.)
В дальнейшем приобретение селом техники пришлось хронически дотировать ,- особенно после того, как реформа 1965-1967гг. сломала политику низких оптовых цен на средства производства и начался выпуск в массовом порядке дорогостоящих, материалоёмких, но экономически малоэффективных машин. Образовался нерассасывающийся дотационный «волдырь», которого нормальный, так сказать, советский колхозный строй (в дохрущёвскую эпоху) не знал. Чтобы в этих условиях обеспечить аграрному сектору хотя бы видимость рентабельности, пришлось многократно повышать закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию. «Шквал» непрерывных повышений оптовых цен на технику привёл к фактически неконтролируемому росту себестоимости продуктов сельского хозяйства, к возникновению и закреплению второго дотационного «волдыря» - на стыке закупочных цен с розничными, где закупочные цены по ряду позиций «перехлестнули» розничные, подчас до нескольких раз. Но ведь и этого не было у нас «при социализме», все эти пагубные явления, приведшие к дотационному «опрокидыванию» экономики ,- плоды скрытой капитализации народного хозяйства СССР, сталкивания его на государственно-капиталистические рельсы в 50-х – 60-х годах!
ПЕРЕЧЕНЬ разнообразных вредоносных последствий более чем тридцатилетней «государственно-капиталистической эрозии» нашего народнохозяйственного организма можно ещё продолжить, но общая картина,- как мы надеемся,- достаточно ясна. Сейчас надо дать ответ на главный вопрос: что делать?
В стратегическом плане ответ также ясен: необходимо прекратить глупое и предательское «разгосударствление», идущее вразрез с объективными мирохозяйственными тенденциями, остановить – немедленно!- «погром» государственной собственности на средства производства, но при этом соединить государственную собственность не с капиталистической модификацией закона стоимости, «свирепствующей» нынче в нашей экономике, а с модификациейсоциалистической, т.е. возродить, в её определяющих, сущностных чертах,двухмасштабную систему цен . Если угодно, это тоже можно трактовать как своеобразный «переход к рынку»: переход к нормальному, вытекающему из объективных закономерностей развития экономики социалистическому рынку , которого у нас три десятилетия,- действительно,- практически не существовало. На социалистическом рынке не являются товарами средства производства и рабочая сила, исключена безработица, гарантировано право на труд, «статусом» товара наделены в полной мере лишь предметы народного потребления.
За критериальную величину на социалистическом рынке, подобную норме прибыли при капитализме, берётся уровень розничных цен на основные потребительские товары . Народнохозяйственный критерий эффективности – «лаг» ежегодного снижения основных розничных цен . Локальный критерий эффективности (для отдельного предприятия) – снижение себестоимости продукции , причём учитывается (и вознаграждается) прежде всего снижение себестоимости не «у себя», а «у соседа справа», т.е. экономия затрат у потребителя. Проводится линия на последовательное и неуклонное снижение оптовых цен по всей продукции производственно-технического назначения, на базе снижения её себестоимости. В оптовых ценах устанавливается низкая (порядка нескольких процентов к себестоимости) и единообразная по всему народному хозяйству норма рентабельности. Основная масса стоимости прибавочного продукта «выдавливается» на потребительский рынок и аккумулируется там в форме централизованного чистого дохода государства.
Разрывается порочное «замыкание» оплаты труда на стоимостной объём выпуска продукции. Труд оплачивается в зависимости от квалификации работника, сложности выполняемой работы и успешности выполнения планового задания (т.е. в зависимости от места, реально занятого работником в социалистическом соревновании). Сверхплановая прибыль, полученная за счёт дополнительного снижения себестоимости в результате внедрения научно-технических новшеств и усовершенствований, остаётся в распоряжении трудового коллектива. Финансирование крупных капиталовложений стратегического назначения осуществляется в централизованном порядке через государственный бюджет.
Рычагами подъёма материального и культурного благосостояния трудящихся выступают рост денежной заработной платы, тесно увязанный с ростом производительности труда, регулярное существенное снижение опорных розничных цен, максимальное насыщение потребительского рынка, развитие общественных фондов потребления и постепенный перевод всё большего круга жизненных благ в разряд предоставляемых бесплатно.
Идеологическая группа Московского общества «ЕДИНСТВО».
Москва, июль 1990г.
хозяйство, ведущееся государством либо совместно с частным капиталом, либо для него, но на принципах капиталистического предпринимательства. Г. к. существует как уклад хозяйства в капиталистических странах, где в современных условиях он входит в систему государственно-монополистического капитализма, в развивающихся странах, в странах, совершающих переход к социализму. Роль и назначение Г. к. в экономической жизни определяются тем, интересы какого класса представляет государство. Буржуазное государство создает Г. к. преимущественно в интересах монополистической буржуазии. Однако здесь Г. к. может при определенных условиях и ослабить частные монополии. Поэтому коммунистические партии выступают за расширение процессов демократической национализации частнокапиталистических предприятий. Особое значение Г. к. имеет для развивающихся стран. Здесь его применение позволяет ослабить зависимость этих стран от неоколонизаторов, повышает занятость и жизненный уровень населения, помогает использовать государственный бюджет для форсированного развития хозяйства, усилить процессы концентрации производства и элементы планирования и тем самым ускорить темпы развития национальной экономики. При определенных условиях Г. к. может способствовать демократизации общественной жизни и стать экономической основой длянекапиталистического пути развития. В Г. к. при переходе к социализму главное заключается не в том, что это капитализм, а в том, что это налаженная система государственного регулирования частного капитала, используемая для создания материальной базы социализма. Направлять развитие частного капитала в русло Г. к. в этих условиях означает: вести борьбу с частнокапиталистической и мелкобуржуазной стихией, способствовать процессам концентрации производства, не давать частному капиталу осуществлять хищническое накопление, не допускать закабаления мелких товаропроизводителей, вытеснять частный капитал из тех отраслей хозяйства, где он приносит вред, в те отрасли, где он может принести пользу. Переход капиталистического предприятия в собственность пролетарского государства может осуществляться как путем конфискации, так и за выкуп, как единовременным актом, так и постепенно. Формы Г. к. в переходный к социализму период весьма разнообразны. Это различные виды договорных хозяйственных связей государства с частными предпринимателями как в сфере обращения (закупки государством товаров капиталистического производства, снабжение им частных предприятий сырьем, предоставление капиталистам авансов и т. п.), так и в сфере производства (сдача государственных предприятий в аренду и концессию капиталистам, создание смешанных государственно-частных предприятий). Такие смешанные предприятия при построении социализма в мирных условиях могут быть использованы для изменения социально-экономической сущности капиталистических предприятий. На госкапиталистическом предприятии постепенно видоизменяется характер прибыли, которая принимает уже не только форму прибавочной стоимости, но и форму государственного дохода. Возрастает роль государства в управлении предприятием. Видоизменяется и сознание предпринимателя, подвергающегося социалистическому перевоспитанию. Госкапиталистические отношения заканчиваются вместе с полным переходом капиталистической собственности в собственность общенародную. При этом некоторые бывшие предприниматели превращаются в специалистов, работающих по найму у пролетарского государства. Степень распространенности, методы и формы Г. к. определяются конкретными историческими условиями той или иной страны, помощью, которую она получает от других социалистических государств, уровнем развития ее экономики, удельным весом социалистического уклада в хозяйстве, степенью политической сознательности и уровнем культуры рабочего класса, силой сопротивления буржуазии и т. п. В нашей стране первые госкапиталистические предприятия возникли в начале 1918 г. С 1922 по 1927 г. Советское правительство заключило около 160 концессионных договоров и получило доход от созданных концессий в размере около 45 млн. руб. Шире использовалась другая форма Г. к. - сдача государственных предприятий в аренду частным лицам. К январю 1923 г. было сдано в аренду 4384 предприятия местного значения, из них 31% - бывшим владельцам, 21% - прочим частным лицам, 37% - артелям. Однако из-за отказа буржуазии от сотрудничества с государством и неблагоприятной международной обстановки Г. к. в СССР не получил большого распространения. В ряде стран народной демократии Г. к. применялся более широко. Прежде всего это имело место в тех странах, где существовало множество мелких и средних капиталистических предприятий, немедленная национализация которых могла бы затормозить развитие народного хозяйства, обострить классовую борьбу. Г. к. был необходим и в тех случаях, когда общая экономическая отсталость народного хозяйства или его послевоенная разруха требовали стимулирования деятельности мелких и средних частных предприятий в целях быстрейшего удовлетворения спроса на товары широкого потребления. Государственно-капиталистические мероприятия способствовали привлечению на сторону социалистического государства тех частнокапиталистических элементов, которые шли на сотрудничество с народной властью. Известное распространение Г. к. получил в 1945-48 гг. в Болгарии, Польше, Чехословакии, Венгрии, Румынии. В ГДР с 1956 по 1972 г. имела место такая форма Г. к., как смешанные, полугосударственные предприятия. Довольно широко использовался Г. к. в некоторых восточных странах, строящих социализм (например, в СРВ), где национальная буржуазия, участвовавшая вместе с трудящимися в общенародном национально-освободительном движении, шла на создание Г. к.
Отличное определение
Неполное определение ↓
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ
система отношений между гос-вом и частнокапиталистич. собственностью, сущность к-рых состоит в гос. вмешательстве в экономику, осуществляющемся в интересах господствующего в данном обществе класса и определяемом конкретной история, обстановкой и спецификой социально-экономич. условий в той или иной стране. «...Государственный капитализм есть налицо - в той или иной форме, в той или иной степени - всюду, где есть элементы свободной торговли и капитализма вообще» (Ленин В. И., ПСС, т. 43, с. 222).
В соответствии с классовой природой гос-ва различаются Г. к. домонополистич. эпохи, Г. к. в развивающихся странах после завоевания ими политич. независимости и Г. к. в переходный период от капитализма к социализму.
Суть Г. к. в домонополистич. эпоху состоит в ускоренном развитии капиталистич. х-ва и укреплении на этой базе военно-экономич. мощи гос-ва, усилении его внеш. экспансии. Гос. власть активно стимулировала первонач. накопление капитала, участвуя в экспроприации мелких производителей и создании армии наемного труда, передавала гос., церк. и общинные земли в частную собственность, поощряла образование капиталов в руках буржуазии путем торг. войн и колон. грабежа. В странах, отстававших в капиталистич. развитии, где имела место нехватка капиталов или замедление его накопления, гос-во активно участвовало в предприиимат. деятельности путем создания горнорудной, металлургич. и воен. пром-сти, стрва воен. заводов и мануфактур (суконные, шелковые, фарфоровые в России, Франции и нек-рых др. странах). Позднее гос-во осуществляло стрво жел. дорог и средств связи, нередко с участием частного капитала. Гос. доходы формировались за счет налогов и поступлений от монопольной торговли солью, водкой, табаком и нек-рыми др. товарами. Важной функцией гос-ва была и остается защита отечеств. буржуазии от иностр. конкуренции посредством протекционизма - поощрит. премий за экспорт и повышенных тарифов на импортные товары, что стимулирует ускоренное развитие национальной промышленности.
С кон. 19 в. окрепшая буржуазия, ранее активно использовавшая гос-во в борьбе с феодализмом, стремится к освобождению от его опеки, отстаивая неогранич. свободу капиталистич. эксплуатации, выступая за равные условия конкуренции всех предприятий, против поддержки отд. компаний. Обострение классовой борьбы против эксплуатации, а также необходимость защиты бурж. строя в целом привели к вмешательству гос-ва в трудовые отношения, подчас в ущерб интересам отд. капиталистов. Ограничивается применение женского и детского труда, продолжительность рабочего дня, вводится социальное страхование, регламентируются условия труда. К кон. 19 в. относятся первые антикризисные мероприятия гос. власти, выражающиеся в скупке и субсидировании (особенно в Германии) обанкротившихся предприятий, организации обществ. работ для безработных. К нач. 20 в. Г. к. перерастает в гос.-монополистический капитализм (см. в ст. Капитализм).
Г. к. в развивающихся странах состоит в ускоренном развитии экономики в целом, преодолении хоз. отсталости, создании экономич. основы хоз. и политич. независимости, стимулировании социального развития. При этом существ, влияние на роль Г. к. оказывает капиталистич. или социалистич. ориентация страны.
В большинстве развивающихся стран капиталистич. отношения были привнесены извне в результате колон. захватов. Поэтому в ряде стран (Индия, Индонезия) Г. к. складывался как гос. вмешательство метрополии в сложившиеся хозяйственные отношения колонии первоначально через посредство гос.-частных монополий, (напр., ОстИндские компании). Г. к. длит, время являлся (и во мн. развивающихся странах частично остается и сейчас) хоз.-политич. надстройкой над совокупностью традиционных экономич., в т. ч. и патриархальных, отношений.
Первоначальные гос.-капиталистич. мероприятия были направлены на огосударствление или ограничение иностр. собственности, гл. обр. монополистич. капитала. Важнейшая функция Г. к. состоит в преобразовании односторонней сырьевой и монокультурной структуры экономики и на этой основе - в изменении положения страны в междунар. разделении труда.
Соотношение форм гос. вмешательства в хоз. жизнь зависит от характера власти и ее социально-экономич. ориентации. Так, ограничение иностр. капитала может происходить в форме полной национализации, принудит, отчуждения части акций, отчисления доли доходов, ограничения нормы вывоза прибыли и т. п. По отношению к национальной буржуазии гос. власть в различных странах проводит политику в диапазоне от полного огосударствления крупного капитала до существ. стимулирования частнопредпринимат. деятельности. Повсеместно гос-во берет на себя всю или большую часть бремени финансирования крупных капиталоемких отраслей и предприятий, прежде всего в области энергетики, добычи и переработки сырья, а также развития инфраструктуры. Особенностью Г. к. является также стремление к регулированию с. х-ва, выражающееся в вовлечении крестьянства в общеэкономич. процесс путем стимулирования произ-ва сырья для пром-сти, экспортных культур, а в нек-рых странах - поощрения интенсивных форм произ-ва (кооперация, «зеленая революция» и т. п.). Гос-во оказывает также воздействие на формирование социальной структуры посредством законодательства в области социальных и трудовых отношений. Важное значение имеет контроль над внеш. торговлей, к-рый способствует сосредоточению доходов страны в руках гос-ва и тем самым ускоряет накопление капитала.
Г. к. в переходный период от капитализма к социализму - один из обществ.-экономич. укладов, вводимый в интересах рабочего класса и строительства социализма по инициативе гос. власти, объем и функционирование к-рого относительно жестко регламентируется ею. Этот уклад сосуществует с другими укладами и постепенно ликвидируется в результате конкуренции с гос. сектором, а также в ходе поэтапного его ограничения со стороны гос-ва. Его осн. формами являются концессии иностр. капитала, аренда гос. предприятий, смешанные об-ва, частная торговля, кооперация и др.
Теоретич. обоснование сущности Г. к. дано В. И. Лениным, отмечавшим, что природа Г. к. в переходный период предопределяется пролет. характером власти и условиями, в к-рых он действует, когда капитализм перестает быть, а социализм еще не стал господствующим способом произ-ва (см. там же, т. 45, с. 84-85). Г. к. связан с социалистич. гос. сектором, находится под контролем рабочего класса, в т. ч. и трудящихся гос.-капиталистич. предприятий, используется для развития крупного пром. произ-ва и впоследствии преобразуется в гос. собственность. Г. к.- более прогрессивная форма х-ва по сравнению с частным капитализмом, мелкотоварным и натуральным произ-вом. Он способствует привлечению частных и иностр. капиталов для строительства и функционирования важных для нар. х-ва предприятий, созданию нового произ-ва, новой техники и технологии, позволяет использовать опыт и организационные навыки буржуазии и подготовить своих специалистов.
Отличное определение
Неполное определение ↓
Теория государственного капитализма сегодня является достаточно популярной в западной и российской левацкой среде. Её суть в том, что общественно-политический строй, существовавший в СССР, якобы являлся государственным капитализмом. В России в основном она распространена среди реформистов (социал-демократов), анархистов, так называемых «левых коммунистов» и, конечно, среди сторонников Тони Клиффа. Критика этой теории - в настоящей статье.
Среди западной «левой» интеллигенции в период становления советской власти были распространены дискуссии о том, что же это все-таки за общественный строй? Кто-то говорил, что это «азиатский способ производства», кто-то полагал, что это самый обыкновенный капитализм, иногда даже «сверхкапитализм», а кто-то указывал, что это возрождение феодализма, вспоминая слова Бакунина о том, что с сохранением государства невозможно сохранить «свободу и справедливость».
Важно, что многие такие критики в годы войны поддержали свое правительство, что и стало причиной распада II Интернационала. Пока новое пролетарское государство было в стадии становления, все эти «социалисты» только и говорили о жестокости, о «возрождении варварства» и проч. В.И. Ленин в статье «Как буржуазия использует ренегатов» указывал, что буржуазные СМИ регулярно оповещали население о походах Каутского на советскую власть.
Реформисты, которые в годы затишья могли формально выступать за революцию, в период реальных волнений тут же становились сторонниками правительства. Наиболее характерный пример – перерождение «легальных марксистов», которые отказались от идей Маркса и стали распространять религиозную философию, а в политике придерживались правых (иногда и ультраправых) взглядов.
Дело в том, что любые реформисты являются по сути политическими провокаторами в рабочей среде, их цель – служить буржуазии верой и правдой; они выполняют точно такую же работу, что и социальные институты, защищающие нынешний строй.
И естественно, форм у оппортунизма очень много. Главная задача: доказать рабочему движению, что Советская Россия не имеет ничего общего с диктатурой пролетариата. Нужно доказать, что на самом деле там общество всеобщей ненависти, где убивают за чтение стихов, продают в магазинах человеческое мясо и практикуют многоженство (белоэмигранты в период гражданской войны нередко об этом «свидетельствовали»).
Дискуссии о природе СССР не прекращаются и до сих пор. Классовые враги, используя СМИ, говорят о том, что социализм сам по себе ужасен, а капитализм – нечто естественное, богом данное, выступать против рыночной экономики – это как выступать против эволюции.
Но такие явные буржуазные лакеи не представляют особого интереса, поскольку их аргументы в основном просто апеллируют к эмоциям. Да и все-таки бить социализм любыми методами соответствует их материальным интересам.
Другой разговор – дискуссия о природе СССР в социалистической среде. Довольно часто такие дискуссии свидетельствуют о том, что лица, относящие себя к марксистам, плохо знакомы с марксизмом; они просто игнорируют теорию переходного периода и в целом политэкономию, то есть основные признаки формаций и их взаимосвязь в период социальной революции, которая как раз произошла в 1917 году в России.
В данном случае хотелось бы рассмотреть теорию государственного капитализма, которая является достаточно популярной в западной левацкой среде. Ее суть заключается в том, что в СССР был установлен государственный капитализм. В России в основном она распространена среди реформистов (социал-демократов), анархистов, так называемых левых коммунистов и, конечно, среди сторонников Тони Клиффа.
Критики СССР редко рассматривают вопрос с марксистских позиций, то есть не говорят о том, в чем суть государственного капитализма и даже самого капитализма. Есть некоторые формальные признаки, при помощи которых в принципе можно доказать, что в СССР был любой общественный строй. Используются уловки, в частности редуцирование и сверхобобщение.
Главное доказательство в таком «анализе» - аналогии. То есть если критики находят некие общие черты СССР и капиталистических стран – значит это государственный капитализм. Хотя на самом деле некоторые мудрецы находили и такие признаки, которые позволяли сделать вывод: в СССР даже не государственный, а чистый капитализм. Члены партии – буржуазия. Как вариант, это новый вид буржуазии, куда более совершенный. Мол, это вообще будущее, актуальное для всех стран. Антиутопия «1984» - иллюстрация.
Не нужно думать, что это всего лишь фантазия конкретного писателя. На самом деле во времена холодной войны население западных стран запугивали именно в таком духе. Так что в период противостояния подобные аргументы не считались ложными, наоборот, их рассматривали всерьез, эти доводы обсуждались в среде советологов, а буржуазные фонды давали слово противникам СССР, которые разделяли «социалистические» взгляды. Именно тогда появлялись лженаучные концепции вроде теории тоталитаризма .
Мнение людей, сторонников научных взглядов, оставалось неизвестным. Потому что в лучшем случае такое печатали в малотиражных изданиях, и ясно, что буржуазные СМИ особо об этом никого не оповещали. Задача была проста: сохранить капиталистический строй.
А противники СССР среди «левых» выполняли свою задачу. Они, утверждая, что социальная революция неминуемо приведет к «ужасу», «террору» и «тоталитаризму» в конечном итоге занялись ревизией марксизма и получили от буржуазии карт-бланш в СМИ и даже в образовании.
Нельзя в то же время идеализировать СССР. Конечно, проблемы были, но для их разбора нужен научный подход. А в данном случае все-таки речь идет о людях, работающих в интересах буржуазии, которые кровно заинтересованы в сохранении данного способа производства. Навряд ли в таком случае возможно объективное рассмотрение проблемы. Тем более что сегодня есть факты, свидетельствующие о том, что в плане работы с источниками советологи, увы, часто использовали откровенные фальшивки, в том числе россказни Солженицына считались прямо-таки авторитетным источником. Поэтому для многих было не так важно понять, какова реальная природа СССР, а задача была конкретная – борьба с советским режимом.
Что такое государственный капитализм?
Суть государственного капитализма заключается в том, что основные игроки рынка, то есть монополии, сращиваются с государственным аппаратом для того, чтобы извлекать еще большую прибыль. Естественно, в какой-то мере элементы государственного капитализма есть всегда, другое дело – насколько это выражено.
В современных странах, наиболее развитых, элементы государственного капитализма налицо. Используя международные финансовые организации, именно государства, основные члены ЕС, США, Япония и некоторые другие, уничтожают целые отрасли в «отсталых» странах, дабы расширить свое влияние.
При государственном капитализме сохраняется классовое разделение, частная собственность на средства производства. Более того, государственный капитализм куда более «стабилен», чем капитализм в ситуации, когда «рынок все решает». Часто государственный капитализм может свидетельствовать о временной стабилизации режима, зачастую за счет угнетения неразвитых стран, тем самым отчасти сглаживая противоречия в собственной стране.
Левацкие интеллектуалы полагают, что это принципиально меняет рассмотрение капиталистической системы, что теперь уже многие положения политэкономии, характерные для XIX века, просто неактуальны. Хотя на деле можно наблюдать те же самые захваты рынков, перенос производства и неравный обмен.
В такой ситуации левакам жить комфортно, и они просто не замечают того, за счет чего возможна такая жизнь. Их «левые» взгляды все дальше от марксизма, они теперь просто выступают как защитники разного рода «идентичностей», то есть малых групп, которые выступают, например, за права полных людей, геев, представителей малочисленных субкультур и т. д. Угнетение развивающихся стран соответствует их материальным интересам, хотя никто среди «левых» прямо это и не озвучивает. Призывать к революции в странах золотого миллиарда так же разумно, как призывать к революции буржуев, напоминая им о том, что эксплуатация не соответствует нормам морали.
Самое главное, что при государственном капитализме непременно должен сохраняться капиталистический характер производства, то есть оно должно быть направлено на извлечение максимальной прибыли, все основные противоречия способа производства будут сохранены, порождая кризисы и военные катастрофы.
Во времена Маркса и Энгельса находились люди, которые видели в государственном капитализме некий идеал. Классики отвечали на это таким образом:
«Это чисто корыстная, манчестерски-буржуазная фальсификация называть «социализмом» всякое вмешательство государства в свободную конкуренцию - покровительственные пошлины, гильдии, табачную монополию, огосударствление отдельных отраслей промышленности, Seehandlung, королевский фарфоровый завод. Мы должны подвергать это критике, а не принимать на веру» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2, т. 35, с. 140.).
Навряд ли можно сказать, что улучшения социальной жизни – плохо, однако эти незначительные улучшения не отменяют капиталистическое общество. Объективно подобные реформы и укрепление государственного капитализма могут быть связаны с задачей стабилизировать капитализм. Это могут быть временные меры, как, например, в период, пока было актуально противостояние запада и СССР, в ту пору действительно многие государства можно было считать «социальными», но подчеркнуто с сохранением капитализма как безальтернативного способа производства.
Возьмем словарное определение государственного капитализма:
«В современных капиталистических странах-система регулирования народного хозяйства со стороны государственной власти, возглавляемой представителями крупного финансового капитала. Это регулирование хозяйственной жизни со стороны государства особенно усилилось во время империалистической войны, когда государственной властью были взяты под контроль потребление, цены, сбыт, а отчасти и само производство. По такому пути пошла сначала Германия, а за ней и другие страны».
«Государственный капитализм - хозяйство, ведущееся государством либо совместно с частным капиталом, либо для него, но на принципах капиталистического предпринимательства». (Популярный политический словарь. 1923)
И к этому можно добавить, что чем успешнее страна воевала за колонии, тем эффективнее могла стабилизировать ситуацию у себя. Хотя такая задача не всегда и стояла. Где было возможно, там просто подавляли восстания, а вот где надо было действовать помягче, то уж приходилось тратить ресурсы на социальную сферу. И этот компромисс, как можно понять, слишком далеко все же не зайдет и является временной мерой.
Итого мы имеем: при государственном капитализме классовое общество, где господствует буржуазия, действуют рыночные законы (есть биржа и др. финансовые учреждения) и есть частная собственность на средства производства. В действительности многие «левые» считают, что все это было в СССР, и далее стоит рассмотреть доказательства.
«Левые» критики СССР
Сразу же надо отметить, что многие люди используют примитивные параллели вроде того, что раз при капитализме есть нечто, которое есть в СССР (например, зарплата), то это означает только то, что в СССР капитализм. Замечая некоторые сходства, они игнорируют принципиальные различия в способе производства, то есть игнорируют социальную основу конкретной формации. Таким методом действительно можно «доказать», что в СССР был феодализм или даже рабовладельческое общество, что свидетельствует только о том, что человек не готов исследовать проблему и, в общем-то, просто таким образом демонстрирует личную неприязнь к СССР.
Этим, естественно, все не ограничивается. Дискуссии о природе Советской России (СССР) начались сразу же после революции. Некоторые индивиды, о которых Ленин писал в книге «Детская болезнь левизны в коммунизме», довольно быстро заговорили о «диктатуре партии над пролетариатом». Они, естественно, обвиняли СССР в том, что коммунизм не установился в одночасье; в том, что советское руководство не реализует сомнительные идеи вроде ликвидации тюрем, армии.
Одним из первых, кто привел параллели между капитализмом и рабочим государством, был Антон Паннекук. Он заявил, что в действительности СССР не является рабочим государством постольку, поскольку управляет всем не рабочий класс, а партия. Такая ребяческая позиция вызвана тем простым фактом, что Паннекук игнорирует тот момент, что все-таки управляет государством класс, а не политическая партия, которая выражает интересы того или иного класса. В интересах какого класса выступала партия большевиков? Если верить сторонникам госкапа, то большевики, уничтожая рыночные отношения, частную собственность на средства производства, включая нерыночные механизмы и организовывая советское хозяйство, на самом деле выступали в интересах капитализма, уничтожая попутно его социальные основы.
Такие противоречия не кажутся странными лицам вроде Паннекука, потому что в их идеальной картине обществом должны управлять вообще все, иметь равные права и возможности. И если есть группа компетентных работников, которые действительно могут управлять, то это означает только то, что эти лица являются эксплуататорским классом. Такая вот логика у «левых коммунистов».
В идеале рабочий класс должен сразу взять власть и все устроить так, как пожелает. Что из этого выйдет, сложно представить. По всей видимости, за основу леваки берут некие децентрализованные общины анархистов или нечто вроде этого. При этом игнорируется враждебное окружение, которое, очевидно, навряд ли обрадуется таким переменам; а также прогресс производства, который невозможен в подобных условиях, так как если создавать децентрализованную модель по всем «нормам» утопистов, то это будет возврат к натуральному хозяйству и первобытному обмену.
Практика подобных движений – экономизм и хвостизм. Ультралевые фразеры выступали против СССР, участвовали в любых рабочих протестах и не выдвигали никаких особых требований. Результаты их деятельности налицо. А смысл их существования вообще не ясен, потому что они считают, что рабочий класс должен сам себя освободить, не нужно приносить научный социализм в пролетарскую среду, поскольку он там якобы «в силу естественных причин» и так присутствуют. Есть «естественная личность», которая в силу опять же естественных причин сама все осознает и сама же организует так, как нужно, и сделает это правильно.
Для чего в таком случае нужен марксизм? Да ни для чего. Тем более что теперь в качестве страшилки эти люди будут использовать мифы о революции и сталинских репрессиях; что если партия будет руководить революционным процессом, то опять все механически повторится. Поэтому партия, как выразитель классовых интересов, где состоят наиболее компетентные и авторитетные люди, после революции вообще не нужна. Это так называемая махаевщина, только почему-то все эти лица продолжают себя ассоциировать с марксизмом, а не с анархизмом.
Несмотря на то, что такие люди чаще всего заявляют, что именно они «истинные марксисты», на деле все обстоит не так. Маркс по поводу теории и глупой практики левых фразеров:
«с 1852 г. я не связан ни с каким объединением и что я глубоко убежден в том, что мои теоретические работы приносят больше пользы рабочему классу, чем участие в объединениях, время для которых на континенте миновало. После этого в лондонской газете «Neue Zeit» г-на Шерцера не раз помещались резкие нападки на меня за эту «бездеятельность»; хотя мое имя и не упоминалось, но было совершенно ясно, о ком идет речь. Когда Леви приехал (в первый раз) из Дюссельдорфа - он и тебя тогда часто посещал, - он вздумал даже соблазнять меня обещанием поднять восстание фабричных рабочих в Изерлоне, Золингене и т. д. Я резко высказался против такого бесполезного и опасного безумства» (МАРКС - ФРЕЙЛИГРАТУ, 29 ФЕВРАЛЯ 1860 г.)
Без развития теории о марксизме говорить не стоит. Авантюры ультралевых никогда еще не приводили к сколько-нибудь положительным результатам, о которых можно говорить как о примере удачной борьбы с капитализмом. Наоборот, левые «отрицатели» государства и прочие болтуны, которые нападали на СССР, часто считались популярными интеллигентами в капиталистических странах.
Есть еще «марксисты-ленинцы», которые утверждают, что Ленин сам признавал, что в СССР государственный капитализм (начальный период НЭПа), а поэтому в СССР только и был капитализм. В качестве подтверждения чаще всего используется высказывание Ленина - «Мы отступили к государственному капитализму» .
Однако данное высказывание используется не полностью. А вот тут и смысл несколько другой:
«Мы отступили к государственному капитализму. Но мы отступили в меру. Мы отступаем теперь к государственному регулированию торговли. Но мы отступаем в меру. Есть уже признаки, что виднеется конец этого отступления, виднеется не в слишком отдалённом будущем возможность приостановить это отступлении».
Как видно, это просто фальсификация, рассчитанная на людей, которые не будут проверять. И Ленин прямо утверждает, что отступление навряд ли будет долгим, оно необходимо в период восстановления после гражданской войны.
Основные государственные деятели того периода также подтверждали, что государственный капитализм имеет место. Однако надо помнить, что в период НЭПа была буржуазия, были иностранные концессии, совместные предприятия и кооперативы. В общем, был частный капитал. Подобные элементы действительно играли существенную роль в экономике страны, и для партии НЭП – вынужденное решение, поскольку международной революции не было, а страна отсталая. Не говоря уже о враждебном окружении (интервенции), гражданской войне и о том факте, что противников советской власти было еще очень много.
Попытка стабилизировать экономику таким образом в конечном итоге ни к чему не привела. Стране нужна была индустриализация, а НЭП, особенно в последние годы, лишь усиливал влияние буржуазии и кулаков, которые спекулировали на хлебных ценах, пытаясь подчинить государство, то есть заставить государство выступать в их интересах, а не в интересах рабочего класса.
В результате пришлось силой изымать продукт, ликвидировать кулаков и буржуазию как класс, уничтожать все формы частного капитала. И этот момент, как будто «незначительный», обходят стороной. Связано это с тем, что СССР рассматривается примитивно, нет разделения на исторические отрезки. А ведь есть большая разница между тем же НЭПом и периодом раскулачивания, коллективизации и индустриализации. Ссылки на Ленина в начальный период НЭПа в данном случае навряд ли представляют хоть какую-то актуальность. После ликвидации НЭПа просто не оставалось капиталистических хозяйственных форм.
Так что лица, утверждающие, что в период НЭПа был государственный капитализм, отчасти правы, хотя там был и не только государственный капитализм, но уже и принципиально антикапиталистические элементы, поскольку вместе с капиталистическим хозяйством было и советское. То же можно сказать и о перестройке, когда советское хозяйство ликвидировалось. Но разве можно говорить о государственном капитализме в остальное время существования СССР? Критики игнорируют период полной национализации промышленности и отказа от совместных предприятий, то есть как раз элементов государственного капитализма.
Не менее интересны аргументы вроде того, что социализм – новая общественная формация, где отсутствует государство. А раз в СССР есть государство, то значит и нет нового общества. Критики, таким образом, приходят к выводу, что в СССР был капитализм. Это связано с тем, что они, во-первых, не знают, что такое капитализм, во-вторых, не изучили марксистскую теорию о переходном периоде.
Переходный период
Классики научного коммунизма никогда не утверждали, что с установлением диктатуры пролетариата в тот же миг наступит социализм. В первую очередь нужно разрушить основы капиталистического способа производства:
«дело идет не об изменении частной собственности, а об ее уничтожении, не о затушевывании классовых противоречий, а об уничтожении классов, не об улучшении существующего общества, а об основании нового общества» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.т. 7, С. 261.)
Понимают ли краснобаи, что значит основание нового общества? Да, речь идет о переходном периоде от капитализма к коммунизму. Теорий на этот счет достаточно много. Кто-то называет это переходным периодом, кто-то рабочим государством, кто-то социализмом. Но путь ясный: в первую очередь отмена частной собственности на средства производства, прогрессивные преобразования, обеспечение материальных и культурных потребностей общества. В условиях войны с мировой капиталистической системой и нехватки ресурсов приходится идти на компромиссы, в частности с мелкой буржуазией в лице крестьянства. В определенном смысле капиталистические элементы сохранялись, однако они соответствовали интересам господствующего класса – пролетариата.
Маркс о таком периоде писал:
«Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».
Как можно заметить, Маркс использует слово государство, он ни в коем случае не выступает за мгновенную отмену вообще всякого государства сразу после социальной революции. Именно рабочее государство, или переходный период, в данном случае – марксистское определение.
Сам процесс зависит от множества факторов. Но естественно, что ситуация, которая сложилась в мире в период пролетарской революции 1917 года, явно дала понять, что революцию нужно защищать любыми способами, а со временем стало ясно, что мировая революция не свершится, нужно действовать самостоятельно, то есть строить общество нового типа в одной, отдельной взятой стране. Только мечтатели могут в такой ситуации надеяться на мгновенное установление коммунизма, отмену государства и проч.
Речь идет о классовой диктатуре, когда государство выступает в интересах рабочего класса, способствуя ликвидации частнособственнических отношений. Лица, говорящие о «диктатуре партии» или, например, «диктатуре вождей», просто не понимают, что такое класс. Определение:
«Это большая группа людей, отличающаяся от других групп по своему – господствующему – месту в исторически определенной системе общественного производства, тем самым по отношению к средствам производства, по своей – организующей – роли в общественной организации труда, а следовательно, по способу получения и размерам той – непомерной – доли общественного богатства, которой она располагает».
И тут ключевой момент. В интересах работало советское правительство? Отменяя рыночные механизмы, ликвидируя социальные основы капиталистического способа производства, экспроприируя экспроприаторов, можно все-таки считать, что это государство не выступало в интересах буржуазии. Следовательно, поскольку сохранялся класс – государство отстаивало интересы пролетариата, что было заметно хотя бы даже по преобразованиям, которые были реализованы в первые годы советской власти. Надо отметить, что многие социальные проекты, которые сегодня воспринимаются как данность, впервые были введены именно в СССР, и уже только потом из-за угрозы социальной революции капиталистам пришлось вводить аналогичные реформы в своих странах (правда, они были непоследовательными). Право на работу, жилье (бесплатное), разного рода детские учреждения и проч. социальная сфера была именно «открытием» в СССР, то есть в обществе, которое сегодняшние капстраны представляют как империю зла.
Самое важное, что этот процесс, когда СССР бурно развивался, то есть в период индустриализации, основная цель заключалась в том, чтобы не быть придатком мирового капиталистического хозяйства, то есть исключить те недостатки, которые были в период НЭПа. И эта задача была решена, что говорит о том, что СССР получилось стать силой, способной противостоять мировому капиталу, быть альтернативой для многих стран.
Но и тут господа «левые коммунисты» полагают :
«Какие процессы изменили ситуацию после XIII съезда РКП(б)? Никакие! Индустриализация и кооперирование прошли во всех развитых странах, механизировав производство и укрупнив хозяйственные единицы. Но при чем здесь социализм?».
То есть если индустриализация проходила в капиталистических странах, то это значит, что в СССР – капитализм, несмотря на то что в капиталистических странах индустриализация проводилась в интересах капиталистов, тогда шел процесс пауперизации, а в СССР индустриализация целиком и полностью отвечала интересам пролетариата. В первом случае важна прежде всего рентабельность, во втором она не имеет никакого значения вообще. Но это, видимо, мелочь. Как можно заметить, примитивные аналогии здесь ключевое доказательство. Хотя смотреть надо на социальные основы общества.
Тони Клифф и его сторонники
Тони Клифф попытался серьезно подойти к проблеме. Дело в том, что до него сторонники теории государственного капитализма доказывали все таким образом: в СССР есть армии и в капстранах есть армии, следовательно, в СССР капитализм. Были также аналогии «моральные», мол, раз в СССР сажают людей в тюрьмы, то значит – капитализм. Подобные сравнения для мелкобуржуазных групп были вполне достаточными.
Ясно, что не все противники СССР могли удовлетвориться подобными доводами. Нужна была серьезная работа, где бы доказывалось, что в СССР действительно никакого перехода от капитализма к социализму нет и что там просто обыкновенный капитализм.
Клифф написал книгу «Государственный капитализм в России», где, по его мнению, не оставил противникам данной теории никакого шанса доказать, что все-таки капитализма не было.
В действительности среди «левой интеллигенции» книга была достаточно популярна. Однако в научной среде, даже буржуазной, никакого отклика не последовало, поскольку книга даже там воспринималась просто как пропагандистская работа с сомнительной доказательной базой.
А причина в чем? В первую очередь попытки Клиффа казаться объективным полностью провалились. Он во многих местах указывает на «зверства» СССР и часто даже противопоставляет этой системе капиталистическую, причем капиталистическая представляется в лучшем свете, так как Клифф был сторонником «честных выборов», «многопартийности» и «прямой демократии», называл себя социалистом.
Изначально он был нацелен на то, чтобы доказать гипотезу – В СССР был госкапитализм, а не изучать ситуацию. Следовательно, все его источники тенденциозны. Говоря об источниках, надо заметить, что речь часто идет о фальсификациях.
Доказывая за счет «массовых репрессий» капиталистический характер СССР, Клифф приводит массу источников. Но главное – что это за источники? Он ссылается либо на себя, либо на советологов и других противников СССР. Грубо говоря, писанина Солженицына и других подобных деятелей является историческим источником. Особенно сильно прокололся Клифф в вопросе о жертвах репрессий.
«К 1931 г. в трудовых лагерях содержалось около 2 млн. человек, к 1933 - 1935 гг. - около 5 млн. и к 1942 г. - от 8 до 15 млн. (79). Бывший некогда лидером Югославской коммунистической партии Антон Цилига, который многие годы находился в русских концентрационных лагерях, считал, что число заключенных в период чисток тридцатых годов достигало приблизительно 10 млн. человек».
Тут есть интересный момент. Статистика по заключенным и репрессированным была открыта только в конце 80-х годов. Клифф же писал это в середине 50-х, то есть никаких реальных источников у него просто не было. Сегодня можно точно сказать (на основании открытых данных), что в 33-35 гг. не было и миллиона человек в трудовых лагерях. В 1942 году - 1 415 596 чел. А в период чисток, возьмем, допустим, 1936 и 37 гг.:
| 1936 | - 839 406 |
| 1937 | - 820 881 |
Видно, что речь идет о лжи, автор не проверяет информацию, даже не указывает, что, возможно, это не совсем соответствует действительности. Проще говоря, аргументация Клиффа построена именно таким вот чудесным образом. Особо забавно, как в качестве доказательства выдвигается «мнение» бывшего члена компартии. Как он мог определить, что в лагерях находилось 10 млн человек? Это же невозможно. Но Клифф доверял таким «свидетельствам».
Еще об аргументации Клиффа:
«В России ужасы форсированной индустриализации, жестокой коллективизации крестьянства, лишение рабочих права на организацию профсоюза или забастовку, политический террор - все это было побочным продуктом беспрецедентного роста капиталистического накопления».
Опять же тут основной аргумент - аналогия. Раз капиталистическое накопление сопровождалось «большой кровью», то это значит, что если жертвы есть, то есть и первоначальное капиталистическое накопление. Это апелляция к эмоциям, игнорируя реальные факты. Например, то, что процесс первоначального накопления капитала включал в себя обнищание пролетариата и особенно крестьянства (которое сгоняли с земель), а в СССР процесс все-таки включал в себя полную занятость и улучшение жизни подавляющего большинства населения.
В Англии лендлорды, используя эту ситуацию, узаконили право частной собственности и использовали землю с максимальной для себя выгодой, избавляясь от «ненужных людей». Причем все ценное, что могло быть у этих людей, также объявлялось собственность лендлордов. Важнейшую роль в данном процессе играло разграбление отсталых стран. В СССР, наоборот, избавлялись от помещиков, а землю получали крестьяне (размер земли зависит от того, сколько едоков). Накопление, которое еще называли социалистическим накоплением, было неизбежным, но все же оно объективно отвечало интересам большинства населения, а правящий класс просто был ликвидирован в ходе этого процесса.
Вместе с тем Клифф легко мог пугать леваков историями о том, что в СССР постоянно сажали и ссылали в лагеря за прогулы. Хотя подобная норма была актуальна в предвоенные годы, когда действительно прогул без обоснованной причины приравнивался к саботажу.
То же относится и к репрессиям, и к разговорам о том, что в СССР были «буржуазные порядки». Любой проходимец мог написать, что в СССР, например, был частный капитал, а Клифф мог на это дело сослаться в качестве доказательства. Наверное, теперь понятно, почему подобная теория не нашла поддержки даже в буржуазных академических кругах.
И в итоге работа Клиффа просто стала очередным «подтверждением», что в СССР государственный капитализм, для анархистов и «левых коммунистов», которые еще до написания книги утверждали подобное.
Главное оружие Клиффа – логическая уловка, известная как «соломенное чучело», то есть он создавал ложную точку зрения и затем ее же опровергал. С другой стороны, все же нельзя не сказать, что других источников у него, скорее всего, просто не было, поскольку во многом речь шла о засекреченной информации.
Однако дело ведь не только в источниках. Ведь Клифф также с «марксистских позиций» пытался доказать, что в СССР действует капиталистический способ производства. Однако в данном вопросе он постоянно противоречил себе же, к примеру:
«Если рассматривать отношения, существующие в русской экономике, абстрагируясь от ее связей с мировой экономикой, нельзя не прийти к выводу, что закон стоимости как двигатель и регулятор производства здесь не действует. По существу, законы, управляющие отношениями между предприятиями, а также отношениями между рабочими и нанимателем-государством, ничем не различались бы, если бы Россия представляла собой одно большое предприятие, управляемое непосредственно из одного центра, и если бы рабочие получали товары, потребляемые ими, непосредственно в натуральной форме» (Т. Клифф. Государственный капитализм в России.)
Он пошел дальше, чем предыдущие сторонники подобных взглядов, но, несмотря на явные противоречия, все же продолжал рассматривать ситуацию таким образом, что все-таки госкап был. Далее он упрекал советское государство в том, что для индустриализации требовались обязательные поставки с колхозов. То есть он прямо заявлял, что колхозники должны как собственники владеть колхозами, а государство не должно вмешиваться. Речь идет о мелкобуржуазной модели синдикалистов, что Клифф считал «подлинным социализмом».
Клифф в других публикациях много раз подтверждал, что, в сущности, является реакционером – последовательным противником СССР. В годы корейской войны он заявлял, что пролетариат не должен принимать никакой стороны, что и СССР, и США – империалистические страны в равной мере. («Permanente Revolution», 1972, N 3, S. 9; «The Newsletter», 14.1.1969.) И говорил своих союзникам: «Для марксистов развитых капиталистических стран ленинская оценка империализма не может быть авторитетной» («Workers Vanguard», 16 IX 1977.).
В работе Басманова «В обозе реакции: троцкизм 30 - 70-х годов» приведено много фактов, где Клифф фактически выступал против марксизма и на стороне мелкой буржуазии.
Он пытался доказать, что в СССР рабочему жилось хуже, чем во времена Российской империи, приводя в качестве довода котировки рубля в Российской империи и в СССР, то есть игнорируя тот факт, что в одном случае курс зависел от биржи, в другом – нет. Видимо, пролетарские формы собственности, рабочее законодательство, жилье, социальная сфера и объективно рост потребления никаким образом не улучшили жизнь рабочего класса.
Нужно было представить ситуацию так, что СССР – отсталое общество, где ссылают в лагеря за прогулы, за малейшую неточность в работе – выгоняют с дома. Рабочий живет чуть ли не в подвале и впроголодь. В общем, как будто ничего и не менялось. Более того, Клифф также подчеркивает, что СССР – вовсе не передовое государство, а якобы отсталое капиталистическое. К такому выводу прийти очень просто, если использовать в качестве источников труды эмигрантов (в том числе белоэмигрантов и их потомков), советологов и прочих «оппозиционеров», у которых на руках нет фактов, зато есть заготовленные кричалки и сборники городских легенд.
Но если в СССР все-таки был государственный капитализм, то кто тогда капиталисты, то есть господствующий класс, в чьих интересах действовало государство? Надо отметить, что государственный капитализм на деле означает то, что государство в большей мере не является собственником предприятий, а выступает как посредник в интересах крупной буржуазии.
На постсоветском пространстве как раз таки государственный капитализм довольно развит. И что же мы видим? Государство служит интересам монополистского капитализма, принимая все финансовые риски на себя, а олигархам достается лишь выгода от подобной сделки. Также государство всегда готово компенсировать любые потери правящего класса, что мы видим во времена кризиса и санкций.
В Советском Союзе подобная схема не работала, просто не было никаких капиталистов, в интересах которых работало государство как посредник. Возможно, скажут наиболее упертые, члены партии и есть капиталисты? Это же ведь люди с акциями, облигациями, владельцы частной собственности на средства производства, которые эксплуатировали рабочих, извлекая прибавочную стоимость, а затем тратили на личное потребление, как считают сторонники госкапа.
Так ли это на самом деле? Во-первых, стоит заметить, что частных собственников среди членов партии не было. Возможно, управленцы – частные собственники? Но тут ошибка в том, что примитивные «критики» не видят разницы между владением и управлением. Никакой значительной разницы в доходах членов партии и простых работников на самом деле не было. Были иногда злоупотребления, но они карались даже в начальный период перестройки (вплоть до расстрела).
Бюрократы, как бы высоко они ни стояли, частными собственниками не являлись. У них не было акций и они не могли получать прибыль законным способом. Если же они все-таки имели сомнительные доходы, то в любой момент такие «собственники» могли в лучшем случае оказаться в тюрьме. Странно получается, что собственники-капиталисты не могут распоряжается своею же собственностью. А деньги, даже если их наворовать очень много, все же нельзя превратить в капитал. Нельзя на них при всем желании приобрести, например, промышленное предприятие.
Получается, что при «обычном государственном капитализме» в СССР все было несколько необычно? Надо придумать изощренные аргументы. Оказывается, партия – совокупный капиталист, вот так просто все и разрешается. Однако что такое совокупный капиталист – давно известно. Частная собственность большой группы – кооператив или акционерное общество. Все собственники прекрасно знают, что они – собственники, они могут распоряжаться своим имуществом и получать с него дивиденды. Были ли собрания собственников в СССР? Доказать это никому еще не удавалось.
Если члены партии были собственниками, то они, вероятно, даже и не знали об этом. Тем более что в партии состояло примерно 10% населения. Такой вот эксплуататорский класс, где, например, в 1971 году было более 40% обычных промышленных рабочих. А они, по логике ультралевых, видимо, были капиталистами, или «совокупными капиталистами» (и 14% колхозников тоже).
Поскольку леваки-хвостисты не могут считать рабочих капиталистами, им приходится идти на уступки. Они заявляют, что совокупными капиталистами были не все члены КПСС, а только верхушка. Вряд ли можно считать, что такие люди вообще понимают, что такое класс. Да и верхушка КПСС – это вообще кто? Политбюро, ЦК? И все эти люди имели ценные бумаги, тратили на себя прибавочный продукт? Ни юридически, ни экономически даже самые главные деятели партии не владели частной собственностью.
В классовом обществе должны быть также аппараты управления собственностью. В СССР их не было. Следовательно, был очень интересный капитализм, где отсутствовали рыночные механизмы, частная собственность и где сами «капиталисты» никаким образом не могли извлекать прибыль, не могли управлять своей собственностью как любой капиталист в современной России, которому, например, досталось предприятие после приватизации.
Классический марксизм против «реального социализма»
Когда аргументы у сторонников теории государственного капитализма заканчиваются, они начинают «доказывать» свои утверждения цитатами классиков. Например, утверждение Энгельса:
«В последнее время, с тех пор как Бисмарк бросился на путь огосударствления, появился особого рода фальшивый социализм, выродившийся местами в своеобразный вид добровольного лакейства, объявляющий без околичностей социалистическим всякое огосударствление, даже бисмарковское. Если государственная табачная монополия есть социализм, то Наполеон и Меттерних несомненно должны быть занесены в число основателей социализма. Когда бельгийское государство, из самых обыденных политических и финансовых соображений, само взялось за постройку главных железных дорог; когда Бисмарк без малейшей экономической необходимости превратил в государственную собственность главнейшие прусские железнодорожные линии просто ради удобства приспособления и использования их в случае войны, для того чтобы вышколить железнодорожных чиновников и сделать из них послушно вотирующее за правительство стадо, а главным образом для того, чтобы иметь новый, независимый от парламента источник дохода, - то всё это ни в коем случае не было шагом к социализму, ни прямым, ни косвенным, ни сознательным, ни бессознательным. Иначе должны быть признаны социалистическими учреждениями королевская Seehandlung»(Маркс К., Энгельс Ф. ПСС, т. 19, С. 225 .).
Прием очень простой. Нужно сравнить СССР с Пруссией. Однако, как правило, чаще всего упускается начало абзаца, то есть цитата не полная, а специальная для подтверждения «теории». А Ф.Энгельс, между прочим, говорил:
«их [речь идет о средствах производства] огосударствление станет экономически неизбежным, только тогда - даже если его совершит современное государство - оно будет экономическим прогрессом, новым шагом по пути к тому, чтобы само общество взяло в своё владение все производительные силы».
Нападки на Бисмарка понятны, потому что тут действительно был государственный капитализм, то есть сохранялась частная собственность на средства производства, был класс капиталистов и рынок капиталов. Государство участвовало как регулятор подобных отношений. Бисмарк не совершил социальную революцию, не реализовал полную национализацию (железные дороги и несколько промышленных предприятий – неизбежная мера). Также очевидно, что Бисмарк не уничтожил капиталистов как класс, что было осуществлено в СССР. Да и Бисмарк, что самое главное, проводил частичную и непоследовательную национализацию в интересах буржуазии, в интересах сохранения и развития буржуазного государства, а не в интересах угнетенных. Реформаторы полностью подтверждают, что мелкие уступки и частичная (всегда частичная) национализация может быть решением, то есть привести к временной стабилизации капитализма.
Что же должен делать пролетариат. Классики указывали:
«Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил» (Маркс К., Энгельс Ф. ПСС, т. 4, С. 446.)
Надо заметить, что после сворачивания НЭПа эти шаги были полностью реализованы.
О государственной национализации в рамках государственного капитализма тоже можно отдельно сказать. Например, правительство Великобритании в послевоенные годы проводило национализацию. Что же она собой представляла? Во-первых, за большие деньги нерентабельные, но необходимые для экономики предприятия выкупались у буржуазии. Затем государство проводило модернизацию за счет народных средств, предприятия действительно стали эффективными и рентабельными. Однако спустя некоторое время (от 10 до 30 лет, как правило) большая часть подобных предприятий возвращались буржуазии за бесценок. Именно такая национализация и характерна для государственного капитализма, где выступают именно в интересах правящего класса, а никак иначе. Какие тут вообще возможны аналогии с СССР? Да и никогда все предприятия национализированы не были, биржи, рынок капиталов и конкуренция сохранялись.
Классики как раз всегда указывали, что после социальной революции должен установиться особый тип общества – переходный период от капитализма к коммунизму. Отдельные госкаповцы сознательно об этом умалчивают, и говорят, что любое государство – зло, которое после социальной революции якобы должно в одночасье «отмереть» при любом раскладе. Но поскольку общественно-экономических формаций в химически чистом (старые формы могут долгое время сохраняться) виде в принципе нет, то, вероятно, любая переходная форма воспринималась бы именно как «реакционная», раз там не реализованы утопические проекты ультралевых.
***
Теория государственного капитализма несостоятельна хотя бы той причине, что капиталистический способ производства в СССР не работал, рынок капиталов отсутствовал, самого буржуазного класса просто не было. Лица, которые пытались доказать обратное, использовали логические уловки и аналогии, дабы вывести капитализм из политических репрессий и, например, существования некоторых социальных институтов (например, армии, самого государства). У них бы получилось это сделать только в том случае, если бы они сумели доказать, что в СССР был класс капиталистов, чьи интересы обслуживало государство.
Сторонников госкапа не удивило, что для второго издания капитализма в России, то есть для периода, когда возрождались рыночные отношения, пришлось сразу же восстанавливать институт частной собственности и ликвидировать особую форму – советское хозяйство, которая появилась как раз сразу после революции и которая даже в период НЭПа и перестройки все еще сохраняла преимущественно социалистический характер.
Произошла смена общественной формации, когда переходное общество вернулось к капиталистическому способу производства, то есть произошел откат, в глобальном смысле Россия просто вошла в мировой рынок как полупериферия, преимущественно поставщик сырья. А под кредиты медленно, но верно уничтожалась тяжелая промышленность, была ликвидирована колхозная форма собственности.
Казалось бы, это подтверждает то, что в СССР были принципиально иные формы собственности. Но для сторонников теории госкапитализма это вовсе не аргумент. Они, как правило, заявляют, что на самом деле ничего не изменилось, а, мол, как было все, так и осталось. Подкрепляют этот довод тем фактом, что до сих пор страной управляют «те же люди». Следует повториться, что при такой логике СССР можно объявить и феодальным, и рабовладельческим строем, то есть это просто отказ от марксистского анализа социальной природы государства.
Станислав Чинков
Государственный капитализм
комплекс государственных мероприятий, направленных на ускорение экономического развития страны. Сущность Г. к. определяется классовой природой государства, конкретной исторической обстановкой и спецификой экономики тех или иных стран. Г. к. различен в эпоху домонополистического капитализма, в эпоху диктатуры пролетариата, в развивающихся странах после завоевания ими политической независимости. В эпоху домонополистического капитализма Г. к. - государственное вмешательство в экономическую жизнь с целью ускорения процесса расширенного капиталистического воспроизводства. На ранних стадиях капитализма нарождавшаяся буржуазия использовала государство для ускорения процесса частнокапиталистического накопления. Государственные мероприятия в этой области осуществлялись в трёх направлениях. Во-первых, превращение государственных, церковных и общинных земель в частную собственность. «Государственные земли отдавались в дар, продавались за бесценок или же присоединялись к частным поместьям путём прямой узурпации» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 735). Раздача государственных земель являлась наиболее распространённой формой государственных субсидий частному капиталу и на более поздних стадиях капитализма. Так было в Великобритании, России, США и др. странах. В США, например, строительство ж. д., осуществлявшееся частным капиталом, сопровождалось раздачей государственных земель ж.-д. магнатам. Во-вторых, обеспечение капиталистических предприятий рабочей силой путём издания драконовских законов о нищих, на основе которых беднота насильственно заключалась в работные дома тюремного типа, поставлявшие дешёвых работников фабрикантам, как это было в Великобритании. В России государство предоставляло частным заводчикам принадлежавших ему крепостных крестьян в качестве рабочей силы. В-третьих, осуществление колониальных захватов, главные выгоды от которых извлекал частный капитал. Так, накопление капитала, усиленное активной помощью государства, ускорило промышленное развитие Великобритании, что позволило ей занять в 19 в.
господствующее положение в капиталистическом мире. По мере развития капитализма в др. странах Европы и Америки потребовались наряду с перечисленными и новые формы государственного вмешательства в экономическую жизнь, направленные на ускорение капиталистического развития и защиту национальной буржуазии от британской конкуренции. Во многих странах континентальной Европы, где развитие капитализма резко отставало от Великобритании и остро сказывался недостаток частных капиталов для строительства крупных заводов, ж. д., средств связи и т. п., само государство начало выступать в качестве крупнейшего капиталиста. Оно на свой счёт строило рудники, металлургические заводы, арсеналы, ж. д., телеграфную связь и т. д. Так возникала в 18 и 19 вв. государственная промышленность в Германии, России и др. странах. Государственная промышленность стала главным содержанием Г. к. континентальной Европы. Наряду с этим большую роль играли прямые государственные субсидии капиталистам для сооружения крупных заводов. Рост государственных капиталовложений и субсидий повлек за собой рост налогов и государственного долга. В целях получения дополнительного источника доходов государство в ряде стран устанавливало монополию на производство и сбыт некоторых потребительских товаров, например, созданные во 2-й половине 19 в. государственная табачная монополия в Германии и спиртоводочная монополия в России. Способствуя т. о. развитию капитализма, государство одновременно охраняло национальную буржуазию от иностранной конкуренции. Отсюда - протекционизм, т. е. высокие таможенные тарифы, ставшие всеобщим явлением в последней четверти 19 в. Под прикрытием протекционистских таможенных тарифов ускорилось развитие национальной промышленности во всех странах Европы и Америки. Характеризуя протекционизм, К. Маркс писал, что он является «...искусственным средством фабриковать фабрикантов..., насильственно ускорять переход от старого способа производства к современному» (там же, с. 767). С развитием капитализма менялось отношение буржуазии к государству. Его роль в представлении буржуазии должна сводиться к охране устоев капитализма и защите его позиций на внешних рынках. С образованием и ростом резервной армии труда буржуазия уже больше не нуждалась в насильственном привлечении рабочей силы. С другой стороны, резко обострилась классовая борьба пролетариата против варварских, ничем не ограниченных методов эксплуатации. В результате буржуазное государство вынуждено было пойти на принятие законов, ограничивавших применение детского и женского труда, сокращавших продолжительность рабочего дня и положивших начало социальному страхованию. Развитие новых средств связи и транспорта (организация телеграфно-телефонной связи, ввод в эксплуатацию городского транспорта, строительство ж. д. и т. д.) потребовало известной финансовой помощи и регулирования со стороны государства. Иногда государство было вынуждено само браться за строительство нерентабельных ж. д. или выкупать их у частных обществ, оказавшихся несостоятельными. Буржуазия стала также прибегать к помощи государства во время экономических кризисов. Помимо спасения обанкротившихся капиталистов путём предоставления дешёвого государственного кредита, субсидий или скупки обанкротившихся предприятий по высоким ценам, как это делал канцлер Бисмарк в Германии в 80-х гг. 19 в., государство с целью уменьшения безработицы и притупления классовой борьбы организует во время кризисов общественные работы, за которыми всегда скрываются выгодные заказы частной промышленности на поставку материалов для государственного строительства дорог, каналов и т. п. Т. о., обеспечение условий для эксплуатации рабочей силы и выколачивания прибавочной стоимости, раздача государственных земель в частную собственность, завоевание и ограбление колоний, создание государственной промышленности и казённых монополий, государственные субсидии и дешёвые кредиты капиталистам, протекционизм, общественные работы во время экономических кризисов - таково основное содержание Г. к. в эпоху капитализма свободной конкуренции. В. И. Ленин писал, что «...государственный капитализм есть налицо - в той или иной форме, в той или иной степени - всюду, где есть элементы свободной торговли и капитализма вообще» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 43, с. 222). Всё же в эту эпоху государственное вмешательство в экономическую жизнь сводится к минимуму и носит эпизодический характер. Рост государственной собственности на средства производства, а также мероприятия буржуазного государства в области рабочего законодательства и социального страхования послужили поводом для утверждений некоторых буржуазных экономистов, например К. Родбертуса-Ягецова (Германия), и реформистов типа Ф. Лассаля (Германия) о мирном превращении капитализма в социализм (см. «Государственный социализм »). Ф. Энгельс, резко критиковавший несостоятельность подобных взглядов, писал: “Это чисто корыстная, манчестерски-буржуазная фальсификация называть «социализмом» всякое вмешательство государства в свободную конкуренцию - покровительственные пошлины, гильдии, табачную монополию, огосударствление отдельных отраслей промышленности, Seehandlung, королевский фарфоровый завод. Мы должны подвергать это критике, а не принимать на веру» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 35, с. 140). Вместе с тем Энгельс всегда подчёркивал двойственную природу государственной капиталистической собственности. Государственная собственность при капитализме не разрешает конфликта между производительными силами и производственными отношениями, но «...она содержит в себе формальное средство, возможность его разрешения» (там же, т. 19, с. 223). Во-первых, она доказывает возможность ведения производства без капиталистов, во-вторых, при переходе власти в руки рабочего класса она автоматически превращается в социалистическую собственность. Энгельс указывал, что передача промышленных и коммерческих функций в руки государства может иметь прогрессивный характер, это - шаг вперёд к коммунизму (см. там же, т. 34, с. 255). Г. к. качественно отличен от государственно-монополистического капитализма (См. Государственно-монополистический капитализм). Если первый возникает на ранних стадиях, то последний является результатом высшей стадии развития капитализма. Если в основе первого лежит недостаточность частнокапиталистического накопления, то базой второго являются концентрация производства и господство монополий, свидетельствующие об огромном накоплении капитала. Если в первом случае государственное вмешательство в экономику осуществляется эпизодически, то во втором оно приобретает постоянный и систематический характер с целью сохранения перезрелого капитализма в условиях его общего кризиса, существования мировой социалистической системы и распада колониальной системы империализма. С. А. Далин.
В развивающихся странах Г. к. - создание государственных предприятий и учреждений в сфере экономики, а также система экономических мероприятий, направлена на регулирование частного национального и иностранного предпринимательства, воспроизводства рабочей силы, финансирования и кредитования важнейших объектов общегосударственного значения. В странах, достигших независимости в результате краха колониальной системы империализма, Г. к. - важнейшее средство активного вмешательства государства в экономику, орудие перестройки хозяйственной структуры, сложившейся в период колониальной или полуколониальной зависимости. Побудительным мотивом этого вмешательства в экономику является стремление форсировать хозяйственное развитие отсталых стран, ослабить их экономическую и политическую зависимость от мировой капиталистической системы. Известное значение для ряда развивающихся стран имеет и слабость частного национального капитала, который не в состоянии обеспечить финансирование строительства дорогостоящих объектов с длительным циклом освоения. Создание и расширение государственного сектора становится в 60-70-х гг. 20 в. одной из характерных черт экономического развития большинства стран Азии, Африки и Латинской Америки независимо от политической ориентации правительств этих стран. Однако характер развития, экономическое значение и социальные последствия роста государственного сектора резко различаются в зависимости от того, кому принадлежит власть и каковы социальные устремления господствующих сил общества. В ряде стран (АРЕ, Бирма, Гвинея, Алжир, Народная Республика Конго) государственный сектор и меры по государственному регулированию экономия, жизни направлены против империалистических монополий и крупной национальной буржуазии. Усиление позиций государства в решающих отраслях народного хозяйства (энергетика, крупная промышленность, внешняя торговля, финансы и кредит) способствует созданию независимой экономики и решению сложных социальных проблем. В странах, где экономическую политику государства определяет крупная национальная буржуазия, развитие государственного сектора нередко ограничивается теми отраслями и предприятиями, которые способствуют росту частного предпринимательства в более прибыльных отраслях производства. Формирование государственного сектора в развивающихся странах происходит различными путями. В ряде стран он создавался первоначально за счёт тех предприятий и учреждений, которые остались от колониальных властей. Объём такой собственности обычно невелик, поскольку колонизаторы не строили крупных предприятий. В других странах государственный сектор создавался путём национализации иностранных и отечественных компаний. В некоторых странах после завоевания независимости была частично национализирована собственность только иностранных владельцев, в АРЕ, Бирме и др. национализация затронула и местный капитал. Основным методом расширения государственного сектора является новое строительство, осуществляемое обычно на основе национальных программ развития. Именно на этой базе развивается и крепнет государственный сектор в АРЕ, Гвинее, Индии и ряде др. развивающихся стран. В АРЕ национализация имущества частных компаний и крупные государственные инвестиции в новое строительство привели к тому, что к началу 70-х гг. государству принадлежало или находилось под его контролем более половины стоимости всех основных фондов народного хозяйства. Национализированы все активы в области финансов и инфраструктуры. В промышленности около 90% производственных мощностей представляет государственную собственность или контролируется государством. В конце 60-х гг. предприятия государственного сектора производили более 3 / 4 всей промышленной продукции. В Индии в ходе выполнения трёх 5-летних планов (1951/52-1955/56; 1956/57-1960/61;1961/62-1965/66) были построены крупные государственные металлургические и машиностроительные заводы, предприятия нефтедобывающей, химической, лёгкой промышленности. Объём промышленного производства за период 1960-69 увеличился на 54%. Линия на дальнейшее усиление государственного сектора нашла своё выражение в национализации крупнейших частных банков и решении индийского правительства национализировать импорт промышленного сырья (1969). В Бирме в результате национализации имущества иностранных монополий и ограничения частного предпринимательства государственный сектор занял господствующее положение в добывающей и обрабатывающей промышленности, на транспорте, в банках и внешней торговле. Особое значение для развивающихся стран имеет введение полной или хотя бы частичной монополии внешней торговли, а также укрепление позиций государства в сфере банковского дела и кредита. Подобные государственные мероприятия позволяют концентрировать доходы страны для нужд национального развития, способствуют решению проблемы накопления. Рост государственного сектора позволяет вовлекать избыточное трудоспособное население деревни в промышленность, транспорт, сферу обслуживания, расширяет ёмкость внутреннего рынка, способствует повышению жизненного уровня населения. Значение Г. к. в экономике развивающихся стран определяется и тем, что рост государственной, общенациональной собственности и расширение государственного вмешательства в экономику способствуют осуществлению национальной программы развития на основе перспективных планов. Реальность этих планов находится в прямой зависимости от размеров и структуры государственного сектора, от объёма и распределения государственных инвестиций, от последовательности в проведении мер по государственному регулированию экономических процессов, протекающих в стране. Развитие Г. к. - объективная необходимость для стран Азии, Африки и Латинской Америки, борющихся за свою экономическую самостоятельность, за полный суверенитет. Е. А. Брагина, Н. В. Опарин.
В переходный период от капитализма к социализму Г. к. - один из общественно-экономических укладов, который допускается и регулируется пролетарским государством. Существует в форме концессий иностранного капитала, аренды государственных предприятий, смешанных общественной частной торговли на комиссионных началах, кооперации и др. Теоретическое обоснование сущности Г. к. в переходный период от капитализма к социализму было дано В. И. Лениным. Он отмечал, что принципиально новая природа Г. к. предопределяется новым (пролетарским) характером власти и условиями, в которых он действует, когда капитализм перестаёт быть, а социализм ещё не стал господствующим способом производства (см. Полн. собр. соч.,5 изд., т. 45, с. 84-85). Как особый уклад переходного периода Г. к. может сыграть важную роль на пути социалистического преобразования экономики. Он является более прогрессивной формой хозяйства по сравнению с частным капитализмом, мелкотоварным и натуральным производством. Переход частного капитализма, а вместе с ним и мелкотоварного производства на рельсы Г. к. облегчает переход страны к социализму, ибо позволяет сохранить или создать крупное машинное производство, использовать в интересах пролетариата денежные средства, знания, опыт, организаторские способности буржуазии и буржуазной интеллигенции. Общей закономерностью для всех стран, переходящих к социализму, является многоукладность в экономике переходного периода. Ликвидация многоукладности и превращение социалистического уклада в господствующую систему общественного производства составляют содержание переходного периода. Переход от капитализма к социализму отдельных стран происходит в разное время и при различных внутренних и внешних условиях. Исходный уровень экономики страны, с которого начинается переход к социализму, соотношение классовых сил внутри данной страны и на мировой арене обусловливают особенность использования Г. к. в интересах победы социализма. Особенностью Г. к. в СССР явилось то, что государственные капиталистические предприятия оставались общенародной собственностью. В собственности концессионеров-арендаторов оставался только оборотный капитал (готовая продукция, денежные средства). Основные же фонды (здания, оборудование, земля и т. д.), включая вновь построенные и ввезенные из-за границы, не могли быть проданы или переданы капиталистом другому лицу, а финансовые органы не могли взыскивать долги с концессионера-арендатора за счёт основных фондов. «Арендатор, - отмечал В. И. Ленин, - не есть собственник... Аренда - договор на срок. И собственность, и контроль за нами, за рабочим государством» (там же, т. 52, с. 193). Отношения между капиталистами и рабочими концессионных предприятий продолжали оставаться отношениями капитала и наёмного труда, рабочая сила оставалась товаром, сохранялся антагонизм классовых интересов. В то же время эти отношения находились под контролем и регулировались пролетарским государством, что существенно изменяло условия классовой борьбы в пользу рабочего класса. Г. к. не получил в СССР сколько-нибудь широкого развития и занимал в экономике страны незначительные позиции, что объяснялось быстрым ростом крупной социалистической промышленности. К тому же попытки Советского государства использовать Г. к. для социалистических преобразований встречали со стороны буржуазии активное сопротивление. Русская буржуазия не пошла на Г. к. и была поэтому насильственно экспроприирована. В 1923-24 удельный вес госкапиталистических предприятий в валовой продукции народного хозяйства составил лишь 0,1%, а число занятых на них в конце 1925 не превышало 1% рабочих страны. Г. к. как средство преобразования капиталистической собственности в социалистическую использовался в переходный период в ряде социалистических стран. Наибольшее развитие он получил в ГДР, КНДР и ДРВ. Особенностью этих стран было то, что они, благодаря всесторонней помощи СССР, не прибегали к услугам иностранного капитала. Основной формой Г. к. в ГДР и ДРВ стали смешанные государственно-частные предприятия с участием государственного и национального частного капитала. Образованию этих предприятий предшествовало широкое распространение менее развитых, т. н. низших, форм Г. к. - капиталистических предприятий, производственная или коммерческая, деятельность которых находилась под прямым экономическим контролем пролетарского государства. В дальнейшем осуществлялось постепенное последовательное преобразование смешанных государственно-частных предприятий в социалистические. Государственно-частные предприятия получили распространение в КНР. К середине 60-х гг. 20 в. формы Г. к. в разной степени сохранились в КНР, ДРВ и ГДР. К. Г. Козлова.
Лит.:
Маркс К., Капитал, т. 1, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч. , 2 изд. , т. 23. с. 319, 748, 761, 767, т. 2, там же. т. 24, с. 263-64. т. 3, там же, т. 25, ч. 1, с.145-46; Энгельс Ф., Письмо к Шмидту от 27 октября 1890 г,. там же, т. 37, с. 414-22; Ленин В. И. Экономическое содержание народничества, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 1, с. 369; Экономическая теория Маркса - Ленина и современный капитализм. М., 1967, с. 67-73; Мирзоян С. М. и Орехов Л. Н.. Государственный сектор в экономике освободившихся стран, М., 1965; Левковский А. И., Особенности развития капитализма в Индии, М., 1963; Степанов Л. В.. Проблема экономической независимости. О путях развития национальной экономики освободившихся стран, М., 1965; Развивающиеся страны в борьбе за независимую национальную экономику (Условия, факторы, перспективы), под ред. Н. Г. Поспеловой, М., 1967; Левин А. Я., Социально-экономические уклады в СССР в период перехода от капитализма к социализму (Государственный капитализм и частный капитализм), М., 1967; Сеид-Гусейнов А. Г., Государственный капитализм в переходный период от капитализма к социализму, М., 1960; Юферева Е. В., Ленинское учение о госкапитализме в переходный период к социализму, М., 1969.
Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . 1969-1978 .
Смотреть что такое "Государственный капитализм" в других словарях:
Система отношений между государством и частнокапиталистич. собственностью, сущность которых состоит в гос. вмешательстве в экономику, осуществляющемся в интересах господствующего в данном обществе класса и определяемом конкретной история … Философская энциклопедия
См. КАПИТАЛИЗМ ГОСУДАРСТВЕННО МОНОПОЛИСТИЧЕСКИЙ. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии
государственный капитализм - Экономическая система, в которой государство владеет или контролирует основную часть экономики, вместе с тем поддерживая интересы частного капитала … Словарь по географии
Экономическая система, в которой государство выступает в роли ведущего предпринимателя владеет средствами производства, нанимает рабочих, менеджеров и другой персонал, распоряжается прибылью. Разновидностью госкапитализма является государственно… … Википедия
Н.И. Бухарин поражал современников широчайшей эрудицией, способностями к глубокому теоретическому анализу. С его именем в истории экономической мысли связаны исследования новейших явлений империализма, мирового хозяйства, критика послемарксовой буржуазной политэкономии. "Бухарин - превосходно образованный марксист-экономист", - говорил В.И. Ленин.
Среди марксистов именно Бухарин первым заговорил о государственном капитализме.
Рассматривая тенденцию огосударствления экономики, он говорит: «Передовые страны современного капитализма приняли в значительной степени форму “единого гигантского комбинированного треста”». [Н.И. Бухарин “Проблемы теории и практики социализма”, М., Политиздат, 1989, стр. 79]. Он называет его “государственно-капиталистическим трестом” [там же, стр. 78], а сложившуюся социально-экономическую систему “государственным капитализмом”.
Бухарин в своих экономических трудах верно предсказал тот капитализм, который возник в СССР в 30- е годы, а также в Германии и Японии. В этих странах уровень огосударствления был чрезвычайно высок: «Государственная власть всасывает, таким образом, почти все отрасли производства; она не только охраняет общие условия эксплуатационного процесса; государство все более и более становится непосредственным эксплуататором, который организует и руководит производством как коллективный собирательный капиталист». [цит. По С. Коэн: Бухарин. Политическая биография, М. “Прогресс”, Минск, “Беларусь”, 1989, стр. 56].
Непосредственного перехода от капитализма к социализму, как того хотел Бухарин, не произошло, зато в 30- е годы в СССР стало осуществляться другое его предсказание: «Ближайшее развитие государственных организмов - поскольку не происходит социалистического переворота - возможно исключительно в виде милитаристского государственного капитализма. Централизация становится централизацией казармы; неизбежно усиление среди верхов самой гнусной военщины, скотской муштровки пролетариата, кровавых репрессий» [там же, стр. 58-59].
Из этих цитат становится очевидным негативное отношение Бухарина к государственному капитализму как к единственному способу перехода от капитализма к социализму.
Именно на этой почве возникли споры между Бухариным и Лениным. Ленин рассматривал государственный капитализм как необходимый, требующий значительного времени переход от слабой, неконкурентной экономики к социализму.
Эту идею резко критиковал Бухарин: «Государственный капитализм при пролетарской диктатуре - это бессмыслица, сапоги всмятку. Ибо государственный капитализм предполагает диктатуру финансового капитала, это есть передача производства диктаторски организованному империалистическому государству. Точно таким же вздором является государственный капитализм без капиталистов. „Некапиталистический капитализм" - ведь это верх путаницы, до которой можно дойти». [Н.И. Бухарин, Теория пролетарской диктатуры].
Бухарин сразу же выдвинул возражение, что государственный капитализм теоретически невозможен при диктатуре пролетариата, снова говоря Ленину: "Вы неправильно употребляете слово "капитализм". [Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938. Пер. с англ. М., Прогресс, 1988, с.169].
Кроме этого, спор возник и на почве дифференциации взглядов на методы, которые подразумевал Ленин под «государственным капитализмом», то есть использование труда буржуазных специалистов.
Бухарин и сторонники его взглядов считали, что при строительстве социализма нужно идти абсолютно иным путем. Они считали, что он может быть построен только «классовым творчеством самого пролетариата», «организаторы трестов» не смогут ему в этом помочь.
В целом программа Бухарина, направлявшая пролетариат на «решительное строительство социализма», не способствовала выведению его за пределы тех социально- экономических характеристик, которые он приобрел как класс в буржуазном обществе, в отличие от ленинского «госкапитализма», который предполагал изменения качественного состояния пролетариата, ведь ему теперь предстояло создавать, созидать, а не разрушать.
Бухарин не мог воспринять ленинских идей, заключавшихся в том, что задачи создания экономики нового государства требуют иного отношения к буржуазным «элементам», нежели при решении политических задач.
Но под воздействием аргументов Ленина, Бухарин занял все же не столь непримиримую позицию, чем ранее. Это особенно хорошо стало заметно при разработке новой программы партии в 1919 году.
Очевидно, что программа Бухарина, который считался даже более левым, чем Ленин, как выражается Джон Рид в своей книге «Десять дней, которые потрясли мир», не была принята советским руководством. Взамен этого был принят НЭП, который подразумевал переход советской власти к широкому использованию государственного капитализма.