Правила пишутся без нас? Почему Трамп вывел США из ТТП.
МОСКВА, 21 окт — РИА Новости. Соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП), участниками которого являются 12 стран, было достигнуто 5 октября. В его рамках будет создана зона свободной торговли (ЗСТ) в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В среду глава Минэкономразвития РФ Алексей Улюкаев заявил, что ответом на вызов ТТП должно стать создание преференциальных и непреференциальных торговых объединений по примеру зоны свободной торговли с Вьетнамом. О том, что соглашение о ТТП несет для мировой экономики, а также для России в частности, РИА Новости рассказала директор Российского центра исследований АТЭС РАНХиГС Наталья Стапран.
Результаты преждевременны
По мнению эксперта, рассуждать о результатах соглашения о ТТП, в котором участвуют США, Канада, Мексика в Северной Америке, Перу и Чили в Южной, Япония, Малайзия, Бруней, Сингапур и Вьетнам в Азии, а также Австралия и Новая Зеландия, преждевременно.
"Первое, о чем хочется сказать, то, что пока рассуждать о результатах соглашения о Транстихоокеанском партнерстве преждевременно. Прежде всего, потому что самого соглашения мы не видим. Соглашение будет обнародовано в лучшем случае, когда его будут подписывать лидеры. Самый ранний срок — это ноябрь, на мероприятиях АТЭС", — сказала собеседница агентства.
При этом Наталья Стапран отметила, что подписание документов о Транстихоокеанском партнерстве является длительным процессом, который, вероятно, не завершится к ноябрьскому саммиту АТЭС в Маниле (Филиппины).
"Но есть большая доля сомнений относительного того, будут ли эти документы там подписаны, потому что соглашение (ТТП), как любое соглашение о ЗСТ (зоне свободной торговли — ред.), очень многогранно и требует длительного процесса согласования. Поэтому все, что мы можем сказать сейчас, это то, что мы видим то, что обнародовано. А обнародована была только структура, summary так называемое этого соглашения, (которые) выложены на сайте американского внешнеторгового ведомства", — заявила РИА Новости директор Российского центра исследований АТЭС РАНХиГС.
ВТО 2.0, но с ограниченных вкладом
По словам Натальи Стапран, соглашение о ТТП позиционируется как новый глобальный стандарт регулирования мировой торговли и открыто для всех желающих при условии полного соответствия уже согласованным требованиям.
"Исходя из этого, можно судить, что соглашение историческое, соглашение открывает новый этап в мировой торговле, во взаимодействии в целом, и особенно в тематике того, что мы знаем, видим по тематике ВТО. Это (ТТП) соглашение нового типа, гораздо более серьезное, всеобъемлющее", — сказала она.
"Главный результат соглашения: запущен процесс формирования новых правил торговли не только в регионе, но в мире в целом. Своего рода ВТО 2.0 — новая версия ВТО. Чем дальше и успешнее он будет развиваться, тем сильнее он будет притягивать к себе новых участников, становясь своего рода таким центром силы", — отметила собеседница агентства.
При этом эксперт напомнила, что переговоры по ТТП велись более пяти лет, и сроки завершения неоднократно переносились, а формально в основу этого соглашения легло заключенное еще в 2005 году соглашение между четырьмя странами.
Директор Российского центра исследований АТЭС РАНХиГС отметила, что соглашение о Транстихоокеанском партнерстве охватывает рекордное количество вопросов, связанных с мировой торговлей.
"То, что мы видим сейчас из структуры (ТТП): соглашение охватывает рекордное число вопросов торговой повестки. Фактически при лидирующей роли США в этом соглашении были собраны все перспективные направления преференциальные торговой повестки, которые существуют в разных других соглашениях", — заявила собеседница агентства.
Минторговли США: ТТП несет преимущества экономике регионов страны По словам главы Министерства торговли США, ТТП будет стимулировать внутренний экономический рост, поддерживать занятость, расширять инвестиционные возможности и увеличивать экспорт.Наталья Стапран сказала, что в соглашении о ТТП речь идет и о доступе на рынки товаров и услуг, и о перемещении капитала и рабочей силы, и о регулировании отношений и прав интеллектуальной собственности, об экологических стандартах, и даже о регулировании рынка труда.
"ВТО в своей повестке такого количества пунктов не охватывает. Более того, включаются новые нормы: это патентная защита, например, биопрепаратов", — подчеркнула она.
При этом, по мнению эксперта, вклад ТТП в либерализацию мировой торговли не велик, так как ранее между странами-участницами соглашения был достигнут высокий уровень либерализации торговли за счет создания зон свободной торговли (ЗСТ).
"Одновременно, несмотря на такой революционный характер этого соглашения, вклад в либерализацию торговли не так велик. Надо понимать, что и до этого соглашения между странами-участницами был достигнут высокий уровень либерализации торговли при помощи двусторонних соглашений о ЗСТ. Это означает, что отвлечение торговли внутрь этого соглашения и снятие внутренних барьеров будет совсем небольшим, вряд ли будет ощутимо", — сказала Наталья Стапран.
Перспективы для России
Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков ранее заявил, что позиция Москвы по ТТП будет сформирована после тщательного анализа на предмет его соответствия интересам России. В то же время он напомнил про выступление Владимира Путина на сессии Генассамблеи ООН, в котором он выразил озабоченность созданием каких-то отдельных закрытых структур, которые впоследствии будут подменять собой ВТО и международные правила торговли.
По мнению собеседницы агентства, мгновенного эффекта от создания ТТП Россия не почувствует.
"Одновременно важно понимать, что объем торговли России со странами-участницами ТТП не столь значительный, и поэтому непосредственного эффекта мгновенного мы не почувствуем", — сказала Наталья Стапран, отметив, что эффект и последствия для Китая как ключевого партнера многих из стран-участниц соглашения о ТТП будут более очевидны.
Эксперт отметила, что доля стран ТТП в товарообороте России не превышает 10%. "Основная часть этого оборота приходится на Японию и США. Соответственно структура товарооборота и получаемые в рамках нового соглашения о ТТП преференции не позволяют нам пока говорить о существенном изменении условий для российской продукции", — сказала собеседница агентства.
Положительный эффект, который соглашение о Транстихоокеанском партнерстве может оказать на российскую экономику, по мнению директора Российского центра исследований АТЭС РАНХиГС, заключается в улучшении инвестиционного климата и работе с развивающимися странами.
"Если говорить о положительных эффектах для России от формирования Транстихоокеанского партнерства, они, прежде всего, связаны с улучшением инвестиционного климата и условий работы на рынках развивающихся стран, которые входят в ТТП, например, Малайзии, Чили, Перу", — заявила Наталья Стапран.
По ее словам, эти страны, по сути, будут вынуждены провести внутренние реформы в соответствии с обязательствами, взятыми на себя в рамках ТТП, например, упрощение процедур торговли, стимулирование конкуренции, новые нормы регулирования рынка труда. "Все это может благоприятно сказаться и на нашей с ними торговле, потому что они будут более предсказуемыми, адекватными партнерами", — подчеркнула собеседница агентства.
Кроме этого, по мнению эксперта, ряд возможностей также открывается и для российских предприятий при использовании зоны свободной торговли между существующим Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и Вьетнамом, который является членом ТТП.
"То есть через Вьетнам у нас такой открывается туда путь. Например, развитие промышленной кооперации в автомобильной промышленности на тех производствах, которые у нас есть во Вьетнаме", — сказала она.
Что касается перспектив вступления России в ТТП, Наталья Стапран отметила, что на данном этапе присоединение Москвы к соглашению невозможно из-за наличия изначально жестких требований, которые необходимо соблюдать для вхождения в Трантстихоокеанское партнерство. Она также подчеркнула, что, учитывая отсутствие полного текста соглашения и длительности согласования необходимых документов, "другие коллеги по ТТП будут тщательно отслеживать, чтобы на рынок не проникали, так или иначе, участники вне ТТП".
При этом, по словам эксперта, российская экономика теряет значительно больше от неучастия в ТТП, так как участие в нем позволило бы расширить поставки в соответствующие страны металлургической продукции, продукции химической и деревообрабатывающей промышленности.
Другой проблемой для России, по мнению Натальи Стапран, является то, что ТТП тормозит процессы многосторонних обсуждений в рамках ВТО, "выводя их за площадку ВТО и обсуждая это в региональном формате".
"В этом плане для нас потенциальные риски в потере гораздо сильнее с точки зрения позиционирования себя в регионе (АТР). Надо в том или ином виде включаться, чтобы не пострадать совсем от упущенной экономической выгоды", — сказала она.
По мнению директора Российского центра исследований АТЭС РАНХиГС, чтобы преодолеть возможные негативные последствия для экономики РФ от создания ТТП, необходимо стимулировать российские интеграционные инициативы: инициативу Евразийского экономического союза (ЕАЭС), сопряжение нового "Шелкового пути " с ЕАЭС, а также любые другие активности, например, со странами АСЕАН как вместе, так и в двустороннем формате.
"Например, с Индонезией есть большие перспективы. Главное — не отмалчиваться, надо что-то явно предпринимать и включаться в повестку, иначе мы можем остаться за бортом мировых экономических процессов", — подытожила собеседница агентства.
Созданный между США, Вьетнамом и 10 другими странами, расположенными на побережье Тихого океана, Транс-Тихоокеанский торговый союз Россия сможет использовать в своих экономических интересах. Об этом «Известиям» рассказал первый заместитель министра экономического развития Алексей Лихачев. В частности, договор открывает рынки государств партнерства для поставок российских автомобилей, собранных во Вьетнаме.
Мы еще не видели сам текст договора, но, по предварительным данным, для поставок на эти рынки уровень локализации сборки должен составлять 62,5%, - отметил Лихачев. - Это вполне достижимо.
Производственная площадка в этой стране уже есть у КАМАЗа в рамках совместного предприятия с местной госкомпанией Vinacomin (в нем у российской компании 37%). Возможность создания сборочного производства во Вьетнаме рассматривают КАМАЗ, УАЗ (принадлежит «Соллерсу»), ГАЗ, «АвтоВАЗ». В частности, «Соллерс» планирует организовать сборку «УАЗов» во Вьетнаме с местной Vinamotor, выпуск может составлять несколько тысяч штук в год. Группа ГАЗ ведет переговоры с потенциальными партнерами во Вьетнаме об организации производства и дистрибуции легких коммерческих и среднетоннажных автомобилей ГАЗ. Кроме того, возможность продажи и сборки во Вьетнаме изучает и акционер «АвтоВАЗа» - Renault: например, кроссовера Duster, выпускаемого на заводе компании в Москве. Площадкой может стать завод Nissan (партнер по альянсу) во Вьетнаме.
При этом, согласно подписанному в мае соглашению о создании зоны свободной торговли, Вьетнам в течение 10 лет обнулит ввозные пошлины на автомобили из России и других стран Евразийского экономического союза, которые сейчас составляют 17% для грузовиков, 30–40% для автобусов и 50–70% для легковых машин.
Впрочем, пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что окончательная позиция по новому соглашению будет сформирована после его тщательного анализа.
Конечно, еще нужно анализировать. Это достаточно новая информация, это новые договоренности. Поэтому, конечно, это будет самым тщательным образом анализироваться на предмет соответствия интересам России, перед тем как будет сформирована какая-то позиция, - заявил Песков.
Он отметил, что подобное экономическое объединение имел в виду президент России Владимир Путин, выступая на трибуне Генассамблеи ООН.
Естественно, если речь идет в форматах регионального сотрудничества, что будет способствовать созданию благоприятных условий для экономического развития, созданию новых рабочих мест и так далее, способствовать экономическому развитию стран региона, то, безусловно, это можно только приветствовать, - считает Песков. - Но, как сказал Путин с трибуны ООН, если речь идет о создании каких-то отдельных закрытых структур, которые впоследствии будут подменять собой ВТО, международные правила торговли, то, конечно, это то, насчет чего президент с трибуны Генассамблеи озвучил озабоченность.
Эксперты также оценивают партнерство не так оптимистично, как в Минэкономразвития.
Каких то особых выгод для России я не вижу, - отмечает завкафедрой фондовых рынков и финансового инжиниринга Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации (РАНХиГС) Константин Корищенко. - Этот проект затевался в рамках АСЕАН, куда входит Россия и Китай. Однако ни Россию, ни Китай в партнерство не пригласили, таким образом, он направлен в конечном итоге против России и Китая.
Достижение договоренности о создании Транс-Тихоокеанского партнерства подтвердил в понедельник в специальном заявлении президент США Барак Обама.
Кроме США, в партнерстве участвуют представители Австралии, Брунея, Вьетнама, Канады, Малайзии, Мексики, Новой Зеландии, Перу, Сингапура, Чили и Японии. Предполагается, что документ охватит почти 40% объема мировой торговли.
Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Критики соглашения недовольны, в частности, тем, что подготовка к его подписанию велась в обстановке строжайшей секретности
Избранный президент США Дональд Трамп пообещал, что сразу после его официального вступления в должность (ТТП, по-английски TPP - Trans-Pacific Partnership).
Вопрос о внешнеторговых приоритетах США был одним из ключевых во время предвыборной кампании, при этом и Хиллари Клинтон, и Дональд Трамп ставили под сомнение выгоды от либерализации торговли.
Договор о Транстихоокеанском партнерстве , на которые в совокупности приходится 40% мировой экономики.
Соглашение, которое до сих пор не ратифицировано, считалось краеугольным камнем внешнеторговой политики президента Барака Обамы.
Критики в США называют Транстихоокеанское партнерство "секретной сделкой, заключенной в интересах крупного бизнеса и других государств и ставящей под угрозу национальный суверенитет страны".
Основные факты
В соглашение о Транстихоокеанском партнерстве входят 12 государств: Австралия, Бруней, Вьетнам, Канада, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Перу, США, Сингапур, Чили и Япония.
Договор подразумевает углубление экономических связей между участниками, в частности, сокращение или отмену большинства таможенных пошлин на товары и услуги.
Среди приоритетных направлений сотрудничества - инвестиции, телекоммуникации, сельское хозяйство, трудовое право, экология, интеллектуальная собственность.
США предложили учредить в рамках ТТП специальный арбитраж для урегулирования споров между правительствами стран-участниц и крупными международными корпорациями.
Теоретически Транстихоокеанское партнерство может стать основой для создания единого регионального рынка, аналогичного общеевропейскому.
Товары и услуги
ТТП касается практически всех товаров и услуг, однако не предполагает полную отмену всех таможенных тарифов разом: какие-то из них останутся, упразднение других займет более длительное время.
В целом документ затрагивает порядка 18 тысяч различных импортных пошлин.
В частности, страны, подписавшие соглашение, намерены отменить или снизить пошлины на сельскохозяйственную продукцию и промышленные товары.
Правообладатель иллюстрации AFP Image caption Вопрос о внешнеторговых приоритетах США был одним из ключевых во время предвыборной кампании ТрампаВ случае ратификации ТТП Соединенными Штатами таможенные тарифы на почти все сельскохозяйственные и промышленные товары американского производства будут отменены практически немедленно.
Полностью будут упразднены пошлины на ввоз в США текстильной продукции и одежды из стран-участниц ТТП.
Полный текст соглашения о Транстихоокеанском партнерстве, занимающий 30 глав, обнародован, ознакомиться с ним можно .
Когда все началось ?
Предложение о создании регионального торгового партнерства было выдвинуто в 2003 году правительствами Новой Зеландии, Сингапура и Чили.
В 2006 году вступило в силу торговое соглашение так называемой "тихоокеанской четверки", в которую, помимо стран-инициаторов, вошел также Бруней.
Оно подразумевало отмену торговых пошлин на большинство товаров и сотрудничество в различных областях, таких как интеллектуальная собственность, трудовое право и вопросы конкуренции.
Переговоры о Трансатлантическом партнерстве в его нынешнем виде начались в 2008 году.
12 стран-участниц ТТП должны ратифицировать договор в течение двух лет с момента подписания.
Значение соглашения
Транстихоокеанское партнерство на самом деле является очень крупным международным соглашением.
Население 12 стран-участниц в совокупности составляет 800 миллионов человек, что почти вдвое превышает население стран европейского общего рынка.
На долю государств, подписавших договор, приходится почти 40% общемирового ВВП и примерно четверть оборота мировой торговли.
Сделку называют "значительным достижением", принимая во внимание то, насколько разных позиций придерживались страны-участницы во многих ключевых вопросах, от защиты окружающей среды и до регулирования местного рынка труда.
Что говорят критики?
Экономический смысл соглашения для США многие наблюдатели видят в попытке Вашингтона сдержать рост влияния Китая в регионе - не случайно КНР в блок не вошла.
Некоторые предполагают, что ТТП даст возможность корпорациям судиться с правительствами, если те, к примеру, решат изменить политику в области образования или здравоохранения.
Правообладатель иллюстрации Reuters Image caption Соглашение о Транстихоокеанском партнерстве считалось краеугольным камнем внешнеторговой политики президента Барака ОбамыТранстихоокеанское партнерство, по всей видимости, также способствует усилению конкуренции на рынке труда между выходцами из разных стран.
Однако больше всего упреков возникло в связи с тем, что подготовка соглашения велась несколько лет в обстановке строжайшей секретности.
По словам критиков, сделано это было для того, чтобы дать возможность политикам договориться между собой о масштабных изменениях кулуарно, без общественных дебатов и учета мнения избирателей.
Сторонники ТТП утверждают, что публику не информировали о деталях, поскольку для достижения формального соглашения требовалось довольно много времени.
ТТП и ТТИП - две аббревиатуры, очень похожие друг на друга, однако означают они совершенно разные вещи.
ТТП - уже подписанное, но не ратифицированное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве.
ТТИП - между США и странами Евросоюза.
Предполагается, что благодаря этому соглашению в торговле между объединенной Европой и Америкой будут отменены импортные пошлины и сняты многие нормативные барьеры.
Переговоры между Вашингтоном и Брюсселем о заключении ТТИП сейчас находятся на более ранней стадии.
Что дальше?
Ратифицировать текст соглашения о Транстихоокеанском партнерстве после подписания должны все 12 стран-участниц.
Процесс ратификации проходит в органах законодательной власти каждой конкретной страны.
Администрация президента Обамы получила особые полномочия на заключение торговых соглашений с последующим ускоренным утверждением в конгрессе.
Это означает, что американские законодатели вправе лишь одобрить или отвергнуть договор, не внося в его текст никаких изменений.
Чтобы соглашение вступило в силу, к февралю 2018 года его должны ратифицировать по меньшей мере шесть стран-участниц с совокупным ВВП не менее 85% от общего объема.
Таким образом, без ратификации со стороны Японии и США договор в силу вступить не сможет.
Игорь Макаров Доцент департамента мировой экономики НИУ «Высшая школа экономики», к.э.н.
Подписание соглашения о Транстихоокеанском партнерстве – знаковое событие, которое не только оказывает значительное влияние на экономики стран-участниц и их торговых партнеров и меняет ход интеграционных процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но и способно преобразовать всю систему регулирования международной торговли. Создание мегарегионального соглашения на пространстве АТР – это не просто результат направленных усилий конкретных государств, но и отражение объективных процессов, происходящих как в регионе, так и в мировой экономике в целом.
Предпосылки возникновения ТТП
Более полувека правила международной торговли регулировались Генеральным соглашением о тарифах и торговле (ГАТТ). Именно ГАТТ, а затем ВТО стали локомотивами бурного развития международного обмена товарами и услугами, который лег в основу процессов современной глобализации.
Однако в XXI в. конфигурация международной торговли меняется, к чему ВТО оказалась не вполне готова. Во-первых, кардинально возросла доля в мировом экспорте развивающихся стран. Как следствие, вырос и их переговорный вес, стало расти число противоречий между развитыми и развивающимися государствами. Результатом стал провал Дохийского раунда переговоров в рамках ВТО.
Во-вторых, фактически иссяк важнейший источник роста международной торговли последних полутора десятилетий: бурный экономический рост стран БРИКС. В настоящее время все они испытывают экономические трудности, которые носят ярко выраженный структурный характер. Неудивительно в этой связи, что в послекризисный период темпы роста мирового экспорта стали снижаться, а в 2015 г. он и вовсе сократился в абсолютных объемах, что является абсолютной аномалией для некризисных лет.
В-третьих, мировая торговля демонстрирует тенденцию к растущей регионализации. Регионы становятся все более самодостаточны. Этому способствует, в частности, быстрый рост доходов в ряде азиатских стран, которые постепенно утрачивают присущий им ранее статус мировой фабрики, работающей на дешевом труде, и превращаются в важные центры потребления. Вместе с тем, новые конкурентные преимущества появились в странах Запада: в США сланцевая революция привела к существенному удешевлению энергии, а огромный приток мигрантов в Европу резко увеличил доступный для нее объем дешевой рабочей силы. В результате страны Запада получили возможность запустить процесс «решоринга» – возврата промышленных производств из развивающихся стран. Тенденции к локализации производств в ближайшее десятилетие будут усиливаться технологическими новшествами вроде 3D-принтинга и роботизации.
Вышеперечисленные тенденции отнюдь не означают, что мир становится менее взаимозависимым, а глобализация отступает назад. Вместе с относительным снижением роли международной (во всяком случае, межрегиональной) торговли товарами в будущем, другие трансграничные потоки – людей, инвестиций, информации – лишь усиливаются. Растет роль виртуальных компаний (Amazon, Facebook, Alibaba и др.), которые функционируют в значительной степени вне рамок государственных границ. Глобализация продолжается, меняя лишь свою форму.
В таких условиях недостаточно иметь лишь правила международной торговли как таковой. Наряду с регламентацией товарных потоков, пересекающих границы, необходимы новые нормы для регулирования потоков инвестиций, идей, рабочей силы. Наконец – самой среды деятельности компаний.
Страной, которая первой уловила намечающиеся изменения в характере международной торговли, стали США. Именно они стали главным двигателем переговоров по Транстихоокеанскому партнерству (ТТП), которые завершились подписанием соглашения между 12 странами 4 ноября 2015 г. Одновременно продолжаются переговоры по Трансатлантическому торговому и инвестиционному партнерству (ТТИП), включающему США и страны ЕС. В таком случае США разрабатывают правила международной торговли, охватывающие более 60% мировой торговли и фактически все ведущие экономики, кроме Китая, Индии и России. В свою очередь, Китай и Индия, озабоченные этим процессом, ведут переговоры о создании другого мегарегионального соглашения – Регионального всеобъемлющего экономического партнерства (РВЭП). ТТИП и РВЭП еще на стадии переговоров, а ТТП вполне может столкнуться со сложностями ратификации. Однако судьба конкретных документов менее важна, чем общая тенденция, которую они задают: мир вступает в эпоху мегарегиональных соглашений, которые постепенно будут превращаться в главные инструменты регулирования международных экономических взаимодействий.
ТТП как соглашение нового типа
Соглашение о ТТП – это прежде всего соглашение о свободной торговле. Оно предполагает обнуление таможенных пошлин по 95-98% товарным позициям. Эта величина выглядит внушительно, однако масштабы тарифной либерализации не стоит преувеличивать. Во-первых, между странами-участницами ТТП уже действуют 42 соглашения о зоне свободной торговле, покрывающие в сумме около 60% торговых потоков, охваченных ТТП. Во-вторых, для всех стран предусмотрены индивидуальные переходные периоды длительностью до 30 лет со дня вступления соглашения в силу.
Снижение тарифов – далеко не главный компонент соглашения о ТТП. Помимо него, а также традиционных инструментов нетарифного регулирования (санитарных и фитосанитарных, технических барьеров в торговле, таможенных процедур и правил происхождения товаров) большое внимание в соглашении уделено инвестициям, вопросам интеллектуальной собственности, государственным закупкам и государственным предприятиям, вопросам конкуренции.
Кроме того, соглашение о ТТП покрывает такие сферы, как окружающая среда, электронная торговля и трудовые стандарты. В этом смысле оно является по-настоящему беспрецедентным, ведь ВТО от данных вопросов дистанцировалась. Ключевая особенность ТТП – в том, что оно предполагает не только и не столько либерализацию торговли, сколько изменение институциональной среды деятельности компаний. В частности, в соглашении содержатся требования о наличии в странах-участницах ТТП регулирующих органов и законодательства в сфере труда (например, необходимо наличие закона об установлении продолжительности рабочего дня), охраны окружающей среды, защиты инвестиций, прав на интеллектуальную собственность. Кроме того, в ТТП есть набор положений об основных правилах деятельности государственных предприятий и проведения госзакупок, которые предполагают расширение доступа зарубежных компаний к государственным тендерам по ряду отраслей, определенному индивидуально для каждой страны. Целью создания общей институциональной среды является облегчение проведения торговых и экономических операций и улучшение инвестиционного климата в целом во всех странах соглашения.
Хотя данное соглашение, безусловно, существенно шире, чем правила ВТО, которым подчиняются все его участники, режим торговли в рамках ТТП полностью согласуется с нормами ВТО. Так, например, антидемпинговые меры применяются только после решения ВТО, они не могут быть рассмотрены в каком-либо из органов ТТП. При этом в рамках ТТП положения все-таки более строгие, чем в рамках ВТО. Так, например, для обоснования применения фитосанитарных мер ТТП предусматривает специальные требования – научные исследования должны быть проведены в течение 6 месяцев.
Особая роль в соглашении отведена секторальным техническим барьерам – для каждой из следующих сфер существует отдельное приложение: фармацевтика, косметика, медицинское оборудование, запатентованные формулы для расфасованных пищевых продуктов и пищевых добавок. В ТТП установлены обязательные сроки по рассмотрению таких барьеров (которые являются лишь рекомендованными в случае ВТО); кроме того, в будущем предполагается выработка общего подхода в данных отраслях.
В ТТП предусмотрен национальный режим и режим наибольшего благоприятствования (РНБ) для инвестиций в формате ТРИМС ВТО-плюс(Соглашение ВТО по инвестиционным мерам, связанным с торговлей). Важным элементом соглашения также является наличие механизма разрешения споров в формате «инвестор-государство», который позволяет иностранному юридическому лицу подать иск против принимающего государства, если оно нарушает права инвесторов. В традициях американского законодательства, при подаче иска инвестором в рамках ТТП, именно он (истец) несет все издержки по сбору доказательств. Что касается международных услуг, им предоставляется национальный режим (за исключением передвижения физических лиц). Финансовые услуги регулируются ВТО.
Особого внимания заслуживает вопрос торговли объектами интеллектуальной собственности - в случае с ТТП она регулируется в формате ТРИПС-ВТО-плюс(Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности), основанном на законодательстве США. При этом срок охраны авторского права - 70 лет, срок действия патента – 8 лет (а не 5, как в случае с ВТО).
Очевиден уклон некоторых положений соглашения о ТТП в сторону правовых стандартов США. Во многом речь идет об экспансии американских институтов регулирования торговли и инвестиций на других участников соглашения. Это позволяет как многим экспертам, так и широким слоям общественности считать, что главными бенефициарами от ТТП станут американские корпорации, которые и были главными лоббистами его подписания.
ТТП и экономики стран региона
ТТП объединяет страны, представляющие 40% ВВП и 28% мировой торговли. Однако эти страны крайне разнородны: большую часть этих показателей обеспечивают всего две страны: США и Япония. Половина стран-участниц (Бруней, Чили, Малайзия, Мексика, Перу и Вьетнам) вообще относятся к развивающимся, и пространство экономических стандартов существенно отличается в них по сравнению с более развитыми экономиками, входящими в ТТП.
Ожидается, что соглашение о ТТП положительно повлияет на объемы внешней торговли всех стран-участниц. Высокий уровень либерализации позволит им расширить доступ товаров на рынки других стран соглашения (в части торговых потоков, не покрытых существующими ЗСТ), а совершенствование институциональных рамок будет способствовать их экономическому и социальному развитию. Однако этому сопутствуют и издержки в виде снижения уровня защиты национальных отраслей.
Крупнейшим торговым потоком, не регулируемым ранее существующими ЗСТ, но попадающим под действие ТТП, является поток США–Япония. Наиболее острый вопрос в двусторонней торговле этих стран – снижение тарифов на автомобили в рамках ТТП. Что касается остальных стран-участниц, с меньшим вкладом в объемы торговли внутри ТТП, крупными бенефициарами могут оказаться Вьетнам (за счет расширения экспорта текстиля и обувной продукции), Бруней (за счет увеличения объемов внешней торговли и диверсификации экономики), Малайзия (максимально расширяет количество стран-торговых партнеров в беспошлинной зоне за счет ТТП). Возможно также, что распространение стандартов США в сфере регулирования инвестиций приведет к увеличению американских инвестиций в страны ТТП. Негативные эффекты соглашения для большинства стран связаны с открытием внутреннего рынка сельскохозяйственной продукции (в частности риса, мясной и молочной продукции), а также с длительным сроком патента на фармацевтическую продукцию – для тех стран, которые ее импортируют и не имеют возможности производить самостоятельно.
Кроме того, реформирование институциональной среды деятельности компании потребует от ряда стран соглашения существенной перестройки их моделей экономического развития, базирующихся на относительно высокой степени вмешательства государства в экономику. Такая перестройка может стать достаточно болезненной.
Во всех главах соглашения присутствуют положения, направленные на стимулирование кооперации и диалога по каждой их сфер – предполагается создание различных Советов, регулярно обсуждающих соблюдение положений участниками, а также консультативных органов, которые могут предоставить рекомендации по улучшению позиций стран ТТП в международной торговле. Соглашение в дальнейшем может развиваться – с одобрения участников в него могут войти новые положения, причем касающиеся не только непосредственно либерализации обмена товарами и услугами. В дальнейшем в сферу регулирования соглашения могут войти и другие области, связанные с торговлей – в дополнение к инвестициям, госзакупкам и госпредприятиям, окружающей среде, электронной коммерции и трудовым стандартам. В таком случае масштабное соглашение будет оказывать еще более сильное влияние на экономики государств-участников.
Отметим, что подписание соглашения о ТТП на министерском уровне пока не означает сиюминутной реализации всех его пунктов. Для вступления соглашения в силу потребуется его ратификация в течение двух лет как минимум 6 странами, на которые приходится не менее 85% суммарного ВВП стран ТТП. Особенно остро стоит вопрос ратификации соглашения о ТТП Конгрессом США, учитывая приближающиеся президентские выборы и наличие в стране серьезной дискуссии по поводу целесообразности соглашения – в отличие от Барака Обамы, оба кандидата в президенты не поддерживают ТТП, утверждая, что оно угрожает рабочим местам американцев.
ТТП для России: возможности и угрозы
Стандартные модели общего равновесия демонстрируют, что прямой эффект заключения соглашения о ТТП для России минимален. Доля стран-участниц соглашения в товарообороте России невелика – менее 10%. Ключевые статьи российского экспорта (в частности, углеводороды и продукция ВПК) не зависят от предусмотренных ТТП преференций. Экспортные поставки стран ТТП в Россию также едва ли могут переориентироваться на других участников соглашения после его вступления в силу. Большая часть потенциальных потерь придется на российских сельскохозяйственных производителей, поставляющих продукцию на азиатские рынки. Впрочем, объемы этого экспорта и так невелики.
Тем не менее, едва ли в данном случае модели объективно отражают все направления воздействия ТТП на российскую экономику. Российское правительство имеет амбициозные планы интеграции в азиатско-тихоокеанский регион, реализация которых невозможна без ускоренного развития Дальнего Востока и диверсификации отраслевой структуры экономики. Согласно действующей на данный момент концепции, в регионе предполагается развивать производства с высокой добавленной стоимостью, ориентированные на экспорт в АТР. Именно для этих планов ТТП представляет собой некоторую опасность. Впрочем, преувеличивать ее не стоит, ведь основным рынком для российского потенциально нового экспорта является не охваченный соглашением Китай.
Вместе с тем, ТТП дает России и новые возможности. Так, преференции в рамках соглашения предусмотрены для товаров с уровнем локализации производства не менее 45%, поэтому у России возникают хорошие предпосылки для промышленной кооперации со странами-членами ТТП с последующим выводом совместной продукции на рынки других стран-участниц соглашения на выгодных условиях. Особенно актуально это для взаимодействия с Вьетнамом, с которым у ЕАЭС действует зона свободной торговли.
Значение ТТП следует рассматривать и в более широком контексте. Во-первых, это элемент комплексной внешнеэкономической стратегии США, нацеленный, наравне с ТТИП, на создание новых правил международной торговли и международных экономических взаимодействий в целом. Если оба проекта будут реализованы (а с учетом того, что они отвечают объективным вызовам нового этапа глобализации, в этом мало сомнений), эти правила будут написаны без участия России. С учетом того, что некоторые положения Соглашения о ТТП (включая положения о государственных компаниях, правительственных закупках, защите прав интеллектуальной собственности и т.д.) вступают в противоречие с выстроенной в России экономической моделью, постепенное распространение их правил на весь мир может стать серьезным вызовом для российской экономики.
Во-вторых, соглашение о ТТП способно активизировать целый ряд других процессов и инициатив, имеющих к России непосредственное отношение. Так, например, Китай может ускорить свое движение на Запад, ключевым элементом которого является инициатива «Один пояс – один путь». Продолжается процесс переговоров по РВЭП, участие в котором России, в отличие от ТТП, не выглядит невозможным, особенно с учетом получающих все более широкую поддержку идей развития всеобъемлющего экономического сотрудничества в Большой Евразии. Наконец, успех ТТП может стать важным импульсом к давно назревшему реформированию ВТО, которая находится в затяжном кризисе.
Пусть текущее прямое воздействие Соглашения о ТТП на российскую экономику невелико, рассматривать его как нечто, не имеющее к России отношения, контрпродуктивно. ТТП – важная часть нового мира. И России уже пора думать о своей роли в нем.
«Оценить, что реально достигнуто в рамках Транс-Тихоокеанского партнерства, пока непросто. Продвижение этой инициативы осуществляется в закрытом режиме даже для бизнеса и общественности самих договаривающихся государств, не говоря уже о других странах. На протяжении последних пяти лет, в течение которых идут переговоры, периодические заявления об успехах затем опровергаются. Последний раз это было перед саммитом АТЭС на Бали в ноябре 2013 года. Судя по сообщениям, речь скорее идет о договоренностях продолжить переговорный процесс, который уже более года находится в замороженном состоянии. Сроки его возобновления пока не объявлены.
Очевидно, что Транс-Тихоокеанское партнерство – очередная попытка США построить выгодную для себя архитектуру регионального экономического сотрудничества. В то же время полагаю, что отсутствие в составе его участников таких крупнейших региональных игроков, как Россия и Китай, вряд ли позволит выстроить эффективное торгово-экономическое взаимодействие».
Остроту этой теме придает ярко выраженное стремление Америки увязать ТТП с целями своей внешней политики в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). На полях саммита АТЭС в Гонолулу в 2011 году Хилари Клинтон, тогда госсекретарь США, определила место ТТП как часть плана США по «укреплению наших двусторонних союзов в области безопасности; усилению участия в работе региональных многосторонних институтов; расширению торговли и инвестиций, укреплению широкой базы военного присутствия; продвижению демократии и прав человека».
В течение той же недели, выступая в австралийском парламенте, президент Обама провозгласил, что «США, как тихоокеанская держава, будет играть долгосрочную роль в формировании будущего этого региона на основе базовых принципов в тесном партнерстве с друзьями и союзниками». Эти цели будут достигнуты на пути «укрепления военного присутствия США в этом регионе Восточной Азии, укрепления ключевых союзников, поощрения правовой системы, при которой увеличиваются права рабочих, а наш бизнес сможет конкурировать на равных с местными компаниями; где защищаются права интеллектуальной собственности и новые технологии, лежащие в основе инноваций, и где курс валют определяется рынком и не позволяет странам получать несправедливое преимущество». В этом контексте Обама определил ТТП как «потенциальную модель» для всего региона, тем самым смешав вместе деловые и внешнеполитические интересы США для оказания давления, прежде всего на Китай.
Действительно, многие эксперты считают, что главная цель ТТП – изменить архитектуру торговли в АТР так, чтобы в конечном счета вынудить Китай втиснуться в рамки нового соглашения. Однако ТТП заслуживает более подробного и беспристрастного анализа, прежде всего как невиданное ранее по масштабам торговое соглашение.
Высококачественное партнерство ХХI века
Транстихоокеанское партнерство с самого начала назвали «высококачественным партнерством XXI века», которое станет новой моделью для всех преференциальных торговых соглашений (ПТС), заключаемых между государствами во всех частях мира.
Во-первых, ТТП по определению, по исходному замыслу является партнерством открытого типа, предполагающим присоединение к нему новых государств. Так в 2011 году переговоры велись между девятью странами (Австралия, Бруней, Чили, Малайзия, Новая Зеландия, Перу, Сингапур, США и Вьетнам), а к саммиту АТЭС в Шанхае в 2014 году к ним добавились Канада, Япония и Мексика.
Во-вторых, ТТП планирует выйти на самые высокие стандарты взаимного открытия рынков и качества регулирования торговли, инвестиций, рабочей силы, окружающей среды, допуска иностранных партнеров к госзакупкам.
Группа международных экспертов под руководством Патрика Ло считает, что «ТТП являются ПТС XXI века, потому что предлагают не только доступ на рынок товаров, но также новое решение вопросов торговли и производства в сферах сельского хозяйства, текстиля, правил происхождения товаров, услуг, технических барьеров в торговле, санитарных и фитосанитарных мер, инвестиций, финансовых услуг, телекоммуникаций, электронной коммерции, компенсационных мер, прав на интеллектуальную собственность, конкуренции, наращивания производственных мощностей, стандартов функционирования рабочей силы и правил охраны окружающей среды». Новые проблемы, которые должны быть включены в ТТП, касаются упрощения стандартов регулирования торговли с упором на заметную роль мелкого и среднего бизнеса.
Достичь гармонизации норм регулирования в таких разнообразных областях можно лишь при концептуальной поддержке переговоров на высшем политическом уровне. При этом можно говорить о попытке создать некую базовую модель «мультилатерального регионализма».
Если говорить о ПТС предыдущего поколения, поколения «двадцатого века», то их основным смыслом являлось обеспечение транзита готовых товаров через границу, преодоление высоких тарифных барьеров. Сегодня речь идет о функционировании фирм и компаний на чужой территории, за границей. Это отражает усиление взаимозависимости экономик вследствие роста торговых и инвестиционных обменов.
Эволюция переговоров о ТТП
Транстихоокеанское партнерство выросло из преференциального торгового соглашения, широко известного как «тихоокеанская четверка». В 90-е годы на полях нескольких саммитов АТЭС Австралия, Чили, Новая Зеландия, Сингапур и США проводили неформальные дискуссии с целью обсудить механизмы создания нового типа торгового соглашения между «одинаково мыслящими» государствами. В период между 2002 и 2005 годом во время саммитов АТЭС представители Чили, Новой Зеландии и Сингапура провели четыре раунда переговоров о более тесном экономическом партнерстве трех стран. Во время пятой встречи в апреле 2005 года к переговорам примкнул Бруней с намерением стать одним из учредителей соглашения. В июне 2005 года на встрече министров торговли АТЭС было объявлено об успешном завершении переговоров о соглашении по Транстихоокеанскому стратегическому экономическому партнерству.
Первый раунд переговоров по созданию ТТП состоялся в марте 2010 года в Мельбурне. В нем приняли участие представители восьми стран: Австралии, Брунея, Чили, Новой Зеландии, Перу, Сингапура и США. Вьетнам имел статус ассоциированного члена. Страны-участницы заявили о желании завершить разработку соглашения к ноябрю 2011 года, чтобы объявить об этом на саммите АТЭС в Гонолулу. За это время было проведено восемь раундов интенсивных переговоров. Было решено, что никаких «наблюдателей» быть не должно. Это означало, что Вьетнам должен был определиться со своим статусом в ТТП. Уже в ноябре 2010 года на саммите АТЭС в Японии президент Вьетнама объявил о присоединении к переговорам в качестве полноправного члена. Участники приветствовали это решение, поскольку получали, во-первых, доступ к быстрорастущему рынку (10% в год) в 85 млн человек, а во-вторых, усложняли конфигурацию партнерства, добавляя страну, которую нельзя отнести к «клубу богатых». Это открывало возможности для других развивающихся стран. После присоединения Вьетнама о своем желании участвовать в ТТП объявила Малайзия и была принята в октябре 2010 года.
В 2012 году к переговорам присоединились Канада и Мексика, а в 2013-м – Япония. При участии Японии на страны ТТП будет приходиться порядка 40% мирового ВВП и около 1/3 мировой торговли. Япония сегодня – четвертый по величине торговый партнер США. В 2013 году Америка экспортировала в Японию товаров на 65 млрд долл. и услуг приблизительно на 48 млрд долл.
С приходом новых участников возникло много трудноразрешимых проблем, которые, собственно, и не позволяют до сих пор объявить о создании полноценного партнерства. Канадцы, например, запросили разрешение на исключение сектора производства молока и молочных продуктов из соглашения. С этим категорически не согласилась Новая Зеландия. А у США есть претензии к Канаде по вопросам прав интеллектуальной собственности. Сложно идут переговоры между США и Японией по проблемам доступа на продовольственный и автомобильный рынки.
Американское возвращение в Азию
Президент США Барак Обама во время своего первого президентского визита в Восточную Азию в ноябре 2009 года объявил о новой стратегии «возвращения в Азию». В своей речи в Токио Обама, рожденный на Гавайях, позиционировал себя как «первый тихоокеанский президент США». Он заявил, что «как азиатско-тихоокеанская страна США собираются подключиться к дискуссиям, которые оформят будущее региона, и готовы участвовать в полном объеме в работе соответствующих организаций по мере их становления».
Обосновывая необходимость участия США в ТТП, тогдашний торговый представитель США Рональд Кирк отмечал «быстрое распространение в регионе ПТС, в которых США не участвуют». Он подчеркнул, что «эти ПТС, как и другие тренды экономического развития, привели к заметному сокращению доли США на ключевых азиатско-тихоокеанских рынках за последнее десятилетие». Участие США в ТТП призвано «развернуть этот тренд».
Как новое партнерство должно соотноситься с уже действующими ПТС? Рассматривались три возможные модели: а) ТТП заместит все существующие двусторонние ПТС между членами; б) ТТП будет сосуществовать со всеми действующими соглашениями, а бизнесу, по аналогии с практикой Сингапура и Новой Зеландии, будет разрешено выбирать более выгодное соглашение; в) ТТП превратится в гибридное соглашение (часть старых положений сохранится, часть будет заменена).
Теоретически первая модель выглядит наиболее выигрышной. Ожидается, что бизнес сам выберет новые положения ТТП как более совершенные с точки зрения либерализации и доступа к рынкам. В итоге новое соглашение заменит действующие. Это позволит экспортеру, например, применять один и тот же расчет происхождения товара при отгрузке продукции в различные страны ТТП. Наконец удастся воплотить мечту о достижении заявленных «стандартов XXI века», включив в новое соглашение лучшие практики и опыт действующих ПТС.
Реальность, однако, оказалась сложнее. Многие положения действующих ПТС были сформулированы с учетом взаимных интересов и компромиссов. А новое соглашение ТТП может нарушить эти хрупкие балансы. Например, по действующему между США и Австралией ПТС сахар исключен из двустороннего соглашения. А по новому ТТП Австралия может его (сахар) экспортировать в США.
К тому же переговоры выявили методологическую разницу в подходах. Уже к началу 2011 года стало очевидным, что наилучшим форматом для США являются двусторонние переговоры. Размер американского рынка таков, что большинство партнеров ради преференциального попадания на него идет на уступки. Так, австралийцы помимо сахара уступили в вопросах госрегулирования фармацевтической продукции и прав интеллектуальной собственности.
США исходя из представлений о силе собственной позиции предложили провести двусторонние переговоры со всеми странами-участницами. Наверное, затем, чтобы в результате на стол легли 11 двусторонних договоров с США. Но страны «тихоокеанской четверки» пока не согласны отказываться от изначального замысла – создать унифицированное мегарегиональное соглашение.
Переговоры буксуют даже в таком знакомом для участников ВТО вопросе, как снижение барьеров в торговле товарами. Максимум, до чего удалось договориться в августе 2010 года в Перу, было «решение ничего не решать». Вместо решения о всеобщем снижении барьеров было предложено «сосредоточится на предоставлении специфических условий доступа на рынок отдельными странами».
Увязка противоречивых интересов стран с разным уровнем развития
ТТП включает ряд развивающихся государств. По классификации Мирового банка Чили, Малайзия, Мексика и Перу относятся к развивающимся странам с доходами выше среднего уровня, а Вьетнам – с доходами ниже среднего. Возможно, скоро присоединятся Филиппины, Таиланд и Индонезия. Возникают вопросы – можно ли обеспечить решение проблем развития этих стран в рамках ПТС и как согласовать права рабочей силы, интеллектуальной собственности, прозрачности и прав человека.
Поскольку переговоры в рамках Дохийского раунда находятся в печальном состоянии, можно предположить, что именно ПТС будут служить главным двигателем либерализации торговли в ближайшее время. Должно ли ТТП включать специальные нормы для стимулирования роста в развивающихся странах?
ТТП не гарантирует развития, но при некоторых условиях может обеспечить доступ на рынок развитых стран, который простимулирует инвестиции и экспортоориентированный рост. ПТС, как правило, не предоставляют участникам специальных и дифференцированных условий, о которых говорится в ВТО. Ничего о таких условиях не говорится и в переговорах о ТТП.
В конце концов, главной чертой ПТС является снижение тарифа внутри партнерства до «нуля» практически на весь объем взаимной торговли. Приоритетные потребности развивающихся стран лежат скорее всего не в тарифных преференциях, а в мерах по улучшению инвестиционного климата и поддержанию курса валюты, стимулирующего экспорт. ПТС могут помочь в деле продвижения институтов нового, рыночного типа.
Вполне возможно, что такие страны, как Малайзия, Перу и Вьетнам, должны будут тщательно взвесить плюсы и минусы от участия в партнерстве. На чашах весов – доступ на рынки развитых стран, издержки от невключения – и риски от внедрения стандартов богатых стран в области интеллектуальной собственности, охраны окружающей среды и труда. Следует также учитывать политические факторы.
Структура переговорного шаблона американской делегации достаточно жесткая и может чинить препятствия в ходе переговоров о ТТП. С одной стороны, США добиваются обязательств от партнеров по проведению глубоких внутренних реформ системы государственного регулирования, что идет дальше действующих сегодня правил ВТО (интеллектуальная собственность, финансовые услуги, инвестиции). С другой стороны, содержание обязательных переговоров – вопросы, которые вообще не являются предметом ведения ВТО (трудовые и экологические стандарты). Это может стать неподъемным бременем для развивающихся стран, участвующих в ТТП, которые до сих пор не имели ПТС с США (Бруней, Малайзия, Вьетнам). Даже если им дадут более длинный переходный период, существует опасность, что нынешнее состояние их экономик не позволит им успешно вписаться в новые формы интеграции.
Известный специалист по вопросам ПТС Ричард Болдуин довольно пессимистично оценивает перспективы выработки качественных соглашений ХХI века. Он считает, что лишь у небольшой группы стран – США, ЕС и Японии – есть потенциал получать выгоды в силу асимметрии экономической и политической мощи. Ричард Болдуин считает, что в ходе переговоров о новых, «глубоких» ПТС, с одной стороны, разрушается роль ВТО как центральной инстанции, устанавливающей торговые правила, а с другой – новые ПТС могут стать средством диктата условий торговли и экономического взаимодействия.
Является ли ТТП американским противовесом Китаю
Американские цели и интересы на переговорах о ТТП не ограничиваются экономическими вопросами. Есть важные проблемы внешнеполитического и геополитического характера, которые Вашингтон хочет решить в рамках партнерства. Стоит вопрос об укреплении военных двусторонних альянсов в Азиатско-Тихоокеанском регионе как противовеса растущей военной мощи Китая.
Увязка вопросов безопасности и ПТС соответствует последним тенденциям торговой политики США – использовать ПТС для усиления стратегических взаимоотношений. Началом такого тренда можно считать заключение соглашения о свободной торговле между США и Израилем в 1985 году. Новый импульс заключению двусторонних ПТС был придан после 11 сентября 2001 года, когда администрация Джорджа Буша начала переговоры со странами стратегической или геополитической важности. Бывший торговый представитель США Роберт Зеллек говорил в 2003 году: «ПТС с США являются привилегией, которую надо заслужить сотрудничеством в вопросах внешней политики и безопасности». В одних случаях преференциальные соглашения были как знак благодарности за сотрудничество в борьбе с международным терроризмом (Бахрейн, Иордания, Марокко и Оман). В других – они выступали в качестве продвижения целей безопасности (Австралия, Чили и Сингапур).
Торговый представитель США Рональд Кирк провозгласил в 2011 году, что «потенциально новые члены ТТП должны быть подготовлены к тому соответствовать приоритетам США». Такая позиция фактически означает, что ключи от двери в ТТП для новых членов находятся в Вашингтоне. Практическое следствие такой позиции означает, что, если, например, Китай захочет вступить в ТТП, то он должен вначале пройти через процедуру двусторонних переговоров с США. Один из самых заметных критиков ТТП, крупный авторитет в вопросах преференциальной торговли Ягдиш Бгавати отмечал, что «ТТП принципиально будет служить интересам тех стран, которые, опасаясь агрессивного Китая, будут добиваться не столько роста торговли, сколько политической безопасности».
Слабым местом такого подхода является то, что ТТП может стать заложником представлений о том, что партнерство является частью внешнеполитической стратегии США по сдерживаю Китая. Такая интерпретация предназначения ТТП получила достаточно широкое распространение в научных и экспертных кругах.
Действительно, многие члены партнерства поддерживают цели внешней политики США, некоторые из них надеются повысить свою безопасность при помощи совместных военных мероприятий.
Австралия имеет союзнический договор с США, в рамках которого на территории страны размещен совместный разведывательный центр. Сингапур активно поддерживает военное присутствие США в регионе и предоставляет им доступ к своим военно-воздушным и военно-морским базам. Бруней и Малайзия имеют соглашения об оборонном сотрудничестве с США. Перу и Чили являются близкими союзниками США в Латинской Америке. Новая Зеландия и США приостановили свой союз в 1985 году, после того как Новая Зеландия отказала американским подводным лодкам в праве заходить в свои порты. Однако в 2007 году США и Новая Зеландия возобновили военную кооперацию. Наконец, Вьетнам начал определенное военное сотрудничество с США на фоне эскалации напряженности с Китаем в Южно-Китайском море.
Несмотря на наличие тесных военных контактов и связей, сама мысль, что торговая политика США гарантируется не столько экономическими соображениями, сколько Советом национальной безопасности, сильно беспокоит партнеров по переговорам. Сообщалось, например, что в ноябре 2011 года Австралия и Новая Зеландия довели до сведения официальных лиц в Вашингтоне «в недвусмысленной форме», что, как только они почувствуют мотивы сдерживания Китая, они немедленно покинут переговоры.
Эта точка зрения разделяется другими членами ТТП, у которых есть значительные торговые, инвестиционные и политические отношения с Китаем. Они, естественно, не хотят быть заложниками американских внешнеполитических соображений.
Однако представляется, что такой взгляд на мотивы участия в ТТП слишком прямолинеен. Азиатские члены ТТП вынуждены будут искать баланс между своими военными, политическими и торговыми интересами. Экономические отношения с Китаем для них критически важны, и они вряд ли будут заинтересованы в участии в соглашениях, враждебных Китаю.
Конечно, существуют безусловные интересы американского бизнеса в создании высококачественного «соглашения XXI века» для повышения предсказуемости своего существования на территории стран партнерства. Но нельзя игнорировать и попытки Вашингтона при помощи ТТП оказать серьезное давление на Пекин, показать, по каким правилам будут развиваться глобальные экономические отношения в будущем.