Здания ле корбюзье в лефортово. Дом центросоюза

В Советский Союз, новую страну на карте мира, в которой европейские левые видели надежду на воплощение своих социальных утопий. Были и очарование неиссякаемыми идеями молодого поколения советских архитекторов, и публичные выступления (как в Большой аудитории Политехнического музея), и участие в конкурсах, и даже победа в одном из них, благодаря чему в Москве появилось Здание центросоюза – поистине шедевр модернистской архитектуры. В переписке с русским товарищем Александром Весниным Корбюзье отмечает: «В настоящий момент Москва является наиболее живым архитектурным центром». Смысл фразы станет понятней, если вспомнить, сколь сложен был путь к признанию идей мастера в западном обществе, сколько энергии, организационной и творческой, потребовалось для этого. Между тем в постреволюционной стране конструктивизм в гражданском и промышленном строительстве на недолгое десятилетие фактически сделался одной из государственных архитектурных религий. (Кто знает, примирила ли советская действительность Корбюзье с революциями, которых он всегда боялся? Ведь в бинарной оппозиции «архитектура или революция» он однозначно мыслил себя на стороне архитектуры.)
То, что в 1931 году Ле Корбюзье, уже тогда широко известный зодчий, не стал лауреатом конкурса на проект здания Дворца Советов, не представляется важным: проект не был осуществлен вовсе, и пластические идеи гениального швейцарца остались одним из интереснейших «файлов» в архиве его истории. Победа же Ле Корбюзье в конкурсе 1928 года на проект здания Все союзного общества кооператоров (Центральный сою; потребительских обществ, или Центросоюз) стала значительной вехой в истории мирового зодчества. По стройка, которую мастер возводил в сотрудничестве с кузеном Пьером Андре Жаннере и советским коллегой Николаем Джемсовичем Колли, явилась первым общественным зданием, первым государственным заказом в биографии звезды .
Конкурентами швейцарца в конкурсе на проект дома Центросоюза, объявленного Всероссийским обще ством гражданских инженеров (ВОГИ), выступал Александр и Виктор Веснины, их учитель Борис Вели ковский, Сергей Чернышёв (ставший спустя шесть лет главным архитектором Москвы и автором генерального плана ее реконструкции), Иван Леонидов, сибиряк Андрей Крячков и другие советские конструктивисты а кроме того - левые архитекторы из-за рубежа. Taк что победа была вовсе не дежурной данью уважения гостю, а выигрышем по гамбургскому счету.

В проекте, по условиям заказа (опубликованы в № : журнала «Строительство Москвы» за 1928 год), предлагалось запланировать четыре группы помещений. На открытый 1 -курс было подано 32 проекта. Ле Корбюзье, группа архитекторов Центросоюза, лондонцы Вернет и Тейт, а также Таут из Берлина участвовали в закрытом. Жюри состояло из представителей ВОГИ, МАО, ЛАС Центросоюза и Моссовета. Распределив премии участникам открытого конкурса, жюри, тем не менее, посчитало их проекты негодными. Что же касается работы Ле Корбюзье, то в отзыве комиссии отмечалось, что «четкость плана в размещении административных, оперативных общественных частей Центросоюза, хорошо запроектированные входы и вестибюли, наличие значительного отступа от Мясницкой улицы, удачное решение раздевален и стоянки автомобилей, своеобразное разрешение клуба и общая насыщенность проекта новыми решениями, переходящими в изобретательность, дают асе основания для рекомендации проекта Корбюзье к дальнейшей разработке». Были отмечены и минусы недостаточная освещенность гардероба, недостаточна обособленность клуба от остальных помещений, сложная конструкция перекрытия.

Тем не менее проект Ле Корбюзье отклонил и устроили второй конкурс, в котором маэстро вовсе не пригласили участвовать. И лишь в результате третьего конкурса в центре Москвы по адресу: улица Мясницкая, 39, выросло здание, вошедшее в путеводители по главным архитектурным достопримечательностям столицы. Реконструкция района позволила хорош» обозревать и задний фасад строения, который виде) с сегодняшнего проспекта Академика Сахарова.

По сути, оно представляет собой комплекс объемов со сплошным остеклением с перебивками поверхно стями, облицованными артикским туфом. Камень это вулканического происхождения, пористый, теплого фиолетово-розового оттенка. Комбинат по его добыче из месторождения на склонах Арагаца в Армении бы создан в городке Артик именно в 1928 году. Добывала и обрабатывался туф местными мастерами вручную.

Здание еще в период строительства солидно именовали домом Центросоюза, позже - домом Народной комиссариата легкой промышленности, после там рас полагалось Министерство текстильной промышленности, а с 1959 года - Центральное статистическое Управление (ЦСУ СССР). В новой России сооружение перешло Федеральной службе государственной статистики (Росстату). Памятник архитектуры, ныне объект [культурного наследия в соответствии с нуждами всегда многочисленных коллективов, его населявших, за время существования неоднократно подвергался переделкам, в 1991-1994 годах - реставрации.

Процесс строительства отразил драматизм резкой смены политической конъюнктуры страны. Творчество конструктивистов еще совсем недавно пользовалось покровительством партийцев, принадлежащих к «троцкистской оппозиции». Но после высылки Льва Троцкого из страны (в 1929 году) началось преследование его сторонников, возведение здания было приостановлено. Все же в 1933-1936 годах стройка завершилась, несмотря на то, что в архитектуре СССР восторжествовала: очередная неоклассическая тенденция.

Здание масштабно. В проекте изначально предполагалось, что находиться в нем будут 3500 служащих. Кроме многочисленных рабочих мест были устроены обширный конференц-зал, клубные помещения, библиотека, ресторан-столовая. Пандусы, ведущие наряду с лестницами из вестибюля наверх, - излюбленный прием Ле Корбюзье (мы увидим их через прозрачный фасад здания парламента в ). Пандусы не делают иной походку, как лестничные ступени, сохраняя индивидуальный шаг идущего.

Архитектор не изменяет себе и в главном: сооружение поставлено на «котурны»: в данном случае - изящные столбы, сохраняющие пространство между нижним этажом и землей. Свободный план предполагает отсутствие жестко детерминированного пространств Это стало возможным благодаря применению железобетонного каркаса, который, как и в проекте “Дом-Ино” был схож с этажеркой. Узкие опорные столбы позволял аранжировать пространство в соответствии с нуждам. Для Советского Союза это было в новинку. Ленточное окно (одна из «пяти отправных точек современной архитектуры») трактуется здесь тотально - сплошным остеклением. Фасад на Мясницкой при кажущейся элементарной (в буквальном смысле) простоте, тем не менее вовсе не скучен. Благодаря отсутствию фиксируемых взглядом оконных перегородок он становится экраном-отражателем, гигантским монитором, на котором не спокойное московское небо транслируют свою ежеминутно изменчивую феерию образов. Перпендикулярны параллелепипеды боковых корпусов, также восьми этажных, выступают вперед за линию фасадного экран; подчеркивая его «центральность», а «глухие» их торцы создают впечатление монументального обрамления; Учитывая местные метеоусловия, резкие перепады температур режима «зима - лето», Ле Корбюзье спланировал уникальную систему кондиционирования, а для сохранения тепла придумал вакуумное наполнение между двумя слоями стекол на фасадном «экране». (Увы, все задуманное оказалось осуществленным лишь частично Геометрическая ясность форм здания (прямоутольников центрального фасада и клубных помещений, а также мощного скругления, сохраняющего форму конференц-зала на заднем фасаде) здесь не исключает их пластической переклички, создающей определенную сложность взаимоотношений. Отметим способность зодчего предвидеть градостроительную ситуацию: задний фасад, выходящий в район тогда почти слободской атмосферы Домниковки, сразу же мыслился вполне репрезентабельно. Поэтому даже после проложения в 1980-х годах Новокировского проспекта (сегодня - проспекта Академик Сахарова), когда район был застроен пафосными офисными зданиями, задний фасад Центрсоюза выделяете в ряду других - главных.

Революционный проект знаменитого архитектора стал самым крупным в СССР и Европе административно-офисным зданием своего времени

Фото: Konstantin Kokoshkin / Global Look Press

Шестого октября исполняется 130 лет со дня рождения самого знаменитого и влиятельного архитектора ХХ века — Ле Корбюзье. Его наследие насчитывает около полусотни построек, расположенных по всему миру. Единственным реализованным проектом Ле Корбюзье в СССР стало здание Центросоюза в Москве — первого и самого крупного в Европе офисно-административного комплекса своего времени.

«РБК-Недвижимость» вспоминает историю строительства здания, которое сам Ле Корбюзье считал одним из самых неудачных в своей карьере.

Семиэтажное здание на Мясницкой, 39, строилось пять лет, с 1931-го по 1936-й, и предназначалось для Всесоюзного общества кооператоров (позднее здесь располагались Наркомлегпром СССР, Министерство текстильной промышленности СССР и ЦСУ СССР, сейчас здание занимает Федеральная служба государственной статистики — Росстат).

Архитектор Ле Корбюзье (Фото: via Archdaily)

Архитектурный проект выбрали в результате международного конкурса 1928 года, в котором участвовали лучшие советские зодчие — братья Александр и Виктор Веснины, Борис Великовский, Иван Леонидов, Сергей Чернышев, Андрей Крячков, а также зарубежные архитекторы — Петер Беренс, Макс Таут, лондонское бюро «Вернет и Тейт» и Ле Корбюзье. Всех участников конкурса отбирал лично Исидор Любимов — председатель Центросоюза, пламенный революционер и страстный поклонник современной архитектуры.

Вид на здание Центросоюза

Несмотря на то что в первом туре жюри отдало предпочтение проекту Бориса Великовского, победителем конкурса стал именно Ле Корбюзье. Соавторами француза были его двоюродный брат Пьер Жаннере и советский архитектор Николай Яковлевич Колли. Последний два года работал в парижском офисе Ле Корбюзье, адаптируя проект под советские стандарты строительства.

В Союз Колли вернулся уже один — после поражения в конкурсе на проект Дворца Советов Ле Корбюзье навсегда разругался с советским государством. Руководить строительством здания пришлось именно Колли, которому помогал тогдашний нарком финансов и теоретик градостроительства, автор знаменитой книги «Соцгород» Николай Милютин.

Новокировский проспект (ныне — проспект Сахарова). Вид на здание Центросоюза (Фото: Fondation Le Corbusier)

Здание Центросоюза — пример так называемого интернационального стиля, который получил повсеместное распространение после Второй мировой войны. В этом проекте Ле Корбюзье воплотил основные постулаты, сформулированные в его работе «Пять отправных точек современной архитектуры»: обязательное наличие в здании столбов-опор, плоских крыш и ленточных окон (впервые примененных Моисеем Гинзбургом в Доме Наркомфина. — Прим. ред .), свободные планировки и «чистый» фасад.

Открытое пространство под первым этажом здания Центросоюза (Фото: Fondation Le Corbusier)

Тем не менее это здание нельзя назвать типичным для раннего Ле Корбюзье, который проектировал главным образом небольшие частные виллы и жилые дома, считает генеральный секретарь российского отделения международной организации по защите архитектурного наследия DOCOMOMO, историк архитектуры Николай Васильев.

«Многие детали он позаимствовал у советских архитекторов-конструктивистов. Например, плоскую крышу с террасой и кафе — у Бориса Великовского, который спроектировал здесь же, на Мясницкой, здание Госторга, сплошной стеклянный фасад — у Ивана Леонидова, который предложил его в своем конкурсном проекте здания Центросоюза. Но собрать все в единый образ крупного административного здания мог только Ле Корбюзье. К тому же, работая над этим сооружением, Ле Корбюзье добавил к своим пяти принципам еще один — принцип циркуляции людей и воздуха», — говорит Васильев.

Лестница в центральном корпусе (Фото: Александр Щербак/ТАСС)

Здание Центросоюза было инновационным как по архитектурному решению, так и по технологической начинке. «Изначально его, как и все другие постройки Ле Корбюзье, предполагалось выполнить из бетона: на стенах хорошо видна раскладка бетонных блоков. Однако впоследствии белые фасады облицевали розовым армянским туфом — к 1936 году лаконичная модернистская эстетика вышла из моды, уступив место неоклассике», — говорит Николай Васильев.

Корбюзье предложил использовать при строительстве здания придуманный им принцип «нейтрализующих стен» — навесных стеклянных стен с вакуумом между панелями. По мысли архитектора, отсутствие в них воздуха должно было обеспечить теплоизоляцию помещений. Однако из-за нехватки бюджета воплотить этот принцип так и не удалось.

Лестничный пролет (Фото: Александр Щербак/ТАСС)

Именно в этом комплексе архитекторы впервые в истории строительства отказались от традиционных планировок — рабочие места были организованы по принципу open space. Всего в здании предусмотрены рабочие места для двух тысяч человек, которые должны были циркулировать между этажами по патерностерам (лифтам непрерывного действия) и пандусам — лестницы рассматривались Ле Корбюзье как запасной способ перемещения людей.

Помимо рабочей зоны, для служащих были оборудованы большой конференц-зал (отдельный блок), клубные помещения, читальный зал, ресторан и многое другое. На первом этаже расположен просторный входной вестибюль с открытыми лестницами и пандусами (наклонными пешеходными рампами) для связи между этажами.

Пандусы между этажами здания (Фото: Александр Щербак/ТАСС)

В 1970-е годы, когда достраивался Новокировский проспект (ныне — проспект Сахарова), здание Ле Корбюзье переостеклили (современные пластиковые профили установлены несколько лет назад). Тогда же был застроен первый этаж, а проход под домом, предусмотренный первоначальным проектом, заблокирован. Свободные этажи были разгорожены на отдельные кабинеты, лифты непрерывного действия демонтированы. Интерьеры актового зала, фойе, лестниц и пандусов отреставрированы и сохранили исторический вид.

«Ле Корбюзье не понравилось то, как был реализован его проект, особенно возмутила архитектора розовая облицовка стен, — вспоминает Николай Васильев. — Возмутила настолько, что он хотел отказаться от авторства. Тем не менее в конце 1930-х советские власти выплатили ему хороший гонорар, причем в валюте, на который он жил еще долгое время, пока у него не было работы».

Памятник Ле Корбюзье работы скульптора А. Тыртышникова и архитектора А. Воскресенского на Мясницкой улице (Фото: Сергей Бобылев/ТАСС)

В новом выпуске рубрики «Где ты работаешь» - единственное в Москве здание, выполненное по проекту Ле Корбюзье. Один из самых значимых архитекторов XX века выиграл конкурс на проектирование здания на Мясницкой в 1928 году. Сначала в нем располагался Центросоюз, который объединял потребительские кооперации - аналоги частных предпринимателей в Советском Союзе. The Village побывал внутри здания и узнал, кто и как работает в нем сейчас.

Здание Центросоюза

Расположение: ул. Мясницкая, 39 / пр-т Академика Сахарова, 37

Архитекторы: Ле Корбюзье, П. Жаннере при участии Н. Д. Колли

Годы строительства: 1931–1937

Резиденты: Росстат и Росфинмониторинг

Здание Центросоюза было не единственным проектом Корбюзье в Москве. В 30-е годы архитектор участвовал в конкурсе на создание Дворца Советов. Он предложил сделать главный зал подвешенным в арке и не выиграл. А когда его пригласили прокомментировать архитектурный конкурс по созданию «зеленого города» на северо-востоке Москвы, предложил свою концепцию: в «Лучезарном городе» Корбюзье была идеальная симметрия, одинаковые небоскребы и пространства, которые могли продолжаться до бесконечности. В Москве Корбюзье был трижды, впервые - в 1928 году, когда определялся победитель архитектурного конкурса на здание Центросоюза.

Михаил Князев

архитектор, сооснователь проекта «Совмод»

К идее строительства собственной штаб-квартиры в администрации Центросоюза отнеслись с должной серьезностью - в 1928 году был объявлен масштабный архитектурный конкурс.

Изначально в архитектурном соревновании лидировал Борис Великовский, по проекту которого годом ранее буквально в двух домах от площадки, выделенной под строительство комплекса Центросоюза, было построено здание Госторга - еще один важный административный объект в архитектурном ансамбле Мясницкой улицы. Великовский был удостоен первого места, но последовали два других конкурса, и к процессу подключились иностранные участники, среди которых был Ле Корбюзье. Проект Корбюзье четко отвечал всем поставленным конкурсной программой задачам, что и обеспечило ему в 1929 году победу по итогам всех трех этапов.

Административно-конторские корпуса и вынесенный в отдельный объем конференц-зал, связанные между собой переходами, образуют единый законченный комплекс. Как отмечал сам автор, «у нас не имеется главного фасада в подлинном смысле этого слова» - фасады комплекса решают разные задачи и играют одинаково важную роль в восприятии архитектуры здания. Застройку проспекта Академика Сахарова уже невозможно представить без выразительного объема зала Центросоюза, так же как и Мясницкую улицу, на которую обращен эффектный стеклянный экран вытянутого административного корпуса.

Известные пять принципов современной архитектуры Ле Корбюзье (столбы, сад на крыше, свободная форма плана, горизонтально протяженные окна, свободная композиция фасада), разумеется, были заложены в основу проекта здания Центросоюза.

Отдельные блоки комплекса опираются на мощные столбы-опоры, что допускает свободное передвижение в уровне первого этажа. В пространствах между зданиями проектом предусматривалось устройство садов. На эксплуатируемых кровлях также предлагалось разбить сады и даже организовать спортивные площадки. В основе планировочных решений этажей административно-конторских корпусов - идея открытых рабочих зон без перегородок. Большая площадь остекления фасадов придает внешнему облику здания легкость и заливает внутреннее пространство светом.

Ле Корбюзье предложил исполнить здание в железобетоне, объяснив свой выбор возможностью применения продольного окна - полы этажей выступают за края колонн, что освобождает окна от точек опор. Архитектор предусмотрел систему двойного остекления с открыванием при помощи боковых шарниров, что обеспечивает полное проветривание помещений и циркуляцию воздуха. Корбюзье хотел видеть здание Центросоюза оборудованным по последнему слову техники и в своей концепции также описал способ устройства центральной системы отопления, охлаждения и вентиляции, ранее примененной им в конкурсном проекте Дворца Наций в Женеве. Для перемещения 2 тысяч сотрудников внутри здания были организованы патерностеры (лифты непрерывного действия) и пандусы - лестницы архитектор рассматривал лишь как резервный способ сообщения между этажами.

Путь от концепции к реализации оказался не самым простым для Корбюзье. Конкурсному предложению швейцарца, высоко отмеченному экспертным жюри с самого начала, предстояло пережить не только эволюцию (проект дважды получал замечания и рекомендации к дальнейшей разработке), но и сложное переходное время, случившееся в советской архитектуре: с начала 30-х годов вовсю велась борьба с формализмом. Как итог некоторые идеи Корбюзье были реализованы, к сожалению, лишь частично. Позже для внешней отделки фасадов здания был выбран розовый артикский туф, что несколько диссонирует с модернистским обликом Центросоюза.

То, каким мы видим здание Центросоюза сегодня, - во многом заслуга архитектора Николая Колли, отстаивавшего интересы Ле Корбюзье. Именно он согласовывал любые изменения концепции с главным автором, а позже, когда отношения Корбюзье и Советского Союза стали очень напряженными, и вовсе взял на себя ответственность за реализацию и тщательно контролировал процесс строительства.

За время своего существования Центросоюз дважды претерпел реконструкцию: в здании больше нет системы патерностеров, изначально свободные пространства этажей теперь разбиты перегородками на отдельные зоны и помещения, фасады больше не украшают аутентичные оконные переплеты, а первые этажи частично застеклены. Тем не менее планировочные решения некоторых пространств дошли до наших дней в первозданном виде, так же как и ряд оригинальных элементов интерьеров.

После Центросоюза здание занимали Наркомлегпром СССР, министерство текстильной промышленности, а с 1979 года здесь находилось центральное статистическое управление СССР. Сейчас часть здания занимает Росстат, а часть - Федеральная служба финансового мониторинга. Мы пообщались с теми, кто здесь работает.

Как здесь работается

Андрей Астафьев

ведущий эксперт, хранитель музея

Про работу

Я окончил Московский экономико-статистический институт в 1976 году. Сразу после этого попал на работу в главный вычислительный центр Центрального статистического управления СССР. Программировал для знаменитого профессора-статистика Михаила Антоновича Королева. Были такие моменты, когда звонили со съезда ЦК КПСС и запрашивали какие-то данные, например сравнительные показатели по производству хлопка в Узбекистане и Индии. В отсутствие Королева приходилось отвечать мне.

Я осваивал очень современные на тот момент средства вычислительной техники, делал персональные базы данных. Мог писать программы обработки, набивал перфокарты. У нас были колоссальные вычислительные мощности. Для вычислительного центра башню, нашпигованную самой современной на то время техникой. В общем, сделали аналог IBM. Даже в этом здании были машинные залы. Ведь мы обрабатывали и сводили информацию не со всей России, а со всего Союза. Каждому отделу выделялось машинное время - чтобы запустить программу и все просчитать. В результате машины выдавали распечатку - толстая пачка перфорированной бумаги напоминала змею.

Были и секретные исследования. Первый отдел работал будь здоров! Не все мы выдавали во внешний мир. И меры по защите информации тоже были серьезные. Например, на этаже, где находится музей, и сейчас не ловит сигнал мобильных телефонов. Весь этаж экранирован.

Еще когда я был молодым специалистом, мы с коллегой сделали музей советской статистики. Получилась роскошная коллекция. В музее работало два человека - девушка и парень. Девушка в конечном итоге стала моей женой.

После защиты диссертации я ушел в другой институт, а потом и вовсе отправился в свободное плавание: занимался картинной галереей, был редактором журнала. Но когда вышел на пенсию, решил узнать, нет ли возможности заниматься музеем в Росстате. В советское время он процветал, но в 90-е три КамАЗа вывезли все в неизвестном направлении. Я вернулся в 2013 году и начал его восстанавливать.

Мне везет с материалами. Например, я долго думал, где взять оригинальные ручки первых переписчиков. А совсем недавно мой сын решил сделать разбор на чердаке нашего дома, и мы нашли две костяных ручки и печать врача - у Чехова, который по своей инициативе поехал на Сахалин и сделал там одну из первых переписей, была такая же. Еще я добыл оригинал положения о первой переписи 1897 года, который подписал великий князь Михаил Романов. Интересно, что там так и написано: «Михаил» - даже без отчества.

Про здание

Когда я сюда пришел впервые, то сразу заблудился. Поначалу все было очень непривычным. Самым интересным в этом здании для молодых людей и девчонок был лифт, который назывался патерностер. Лифт был немецкого производства и действительно работал по принципу четок, которые перебирают при молитве («патерностер» переводится как «Отче наш». - Прим. ред.) . Кабинка идет вслед за кабинкой непрерывно, цепочка приезжает в крайнюю верхнюю точку, а потом начинает спускаться и появляется в другом окне. Мы очень любили заскакивать и выскакивать из кабинок. К сожалению, сейчас этот лифт закрыт.

У Центросоюза денег было немало, поэтому строили качественно. В облицовке использовали армянский туф, внутри - натуральное дерево. Я пришел сюда, когда еще не застеклили первый этаж. Тогда здание держалось на опорах и как бы висело в воздухе. Раньше все комнаты выходили в коридор большими окнами. Света было много, а сейчас такого нет - все коридоры глухие.

Здесь всегда обращалось огромное количество бумаги. Мы возили ее на тележках по пандусам - они были сделаны именно для того, чтобы обеспечить министерства нормальной системой документооборота. Конечно, как всякие сумасшедшие молодые люди, мы катались по пандусам на креслах с колесиками. И ничего, никто вроде шею не свернул.

Раньше столовая была колоссальных размеров, а сейчас этого зала нет. Кормили довольно качественно. В буфете был хороший кофе, а кофе из столовой называли бочковым - брали чан размером с бочку и что-то в нем бодяжили.

Еще я помню, как в 70-е годы народ ходил по коридорам и спокойно курил. Это разрешалось. Но было страшно, когда мы с приятелем шли по темному коридору и вдруг нам навстречу идет фигура, у которой в ухе дымится сигарета. Когда мы подошли поближе, то поняли, что это был мужчина с мундштуком во рту.

Это здание было очень популярно у кинематографистов. Если посмотреть фильм «Весна», то героиня Орловой, собираясь на киностудию, выбегает из подъезда нашего здания. В фильме «Застава Ильича» есть кадр, где главные герои приходят в столовую - снималось это не в настоящей столовой, а в холле на первом этаже. Лифт-патерностер можно увидеть в самом начале фильма «Дело „пестрых“». А недавно здесь снимался еще не вышедший сериал про вратаря Льва Яшина.

Про работу

Я работаю в этом здании почти 50 лет с небольшими перерывами на академическую науку. Вернулся сюда, когда освободилась должность начальника управления баланса народного хозяйства - одна из самых престижных в то время. Тогда люди, которые занимались построением модели экономики, были элитой.

В 20-е годы управление сделало то, что не было доступно крупнейшим статистикам Запада - а именно построение баланса народного хозяйства.

В конце 80-х годов снова развернулись исследования по перестройке экономической системы, должна была перестроиться и статистика - новой системой, которая адекватно отражала процессы рыночной экономики, стала система национальных счетов. Случайно или нет, я был одним из первых, кто

ей занимался. Но не потому что предвидел будущее страны, а потому что мне хотелось заняться изучением лучшего иностранного опыта. Так получилось, что к моменту крушения СССР я был руководителем одного из самых крупных подразделений - у меня в подчинении было 70 человек.

За все время работы был только один случай, когда на меня давили. После смерти Брежнева два генеральных секретаря - Андропов и Черненко - быстро сменили друг друга. Долгие годы мы готовили информацию о результатах экономического развития страны - делали расчеты на основе огромного объема информации. В тот год в результате получалось, что темп роста составил 3,1 % к предыдущему году. Меня вызвал руководитель и говорит: «Ну как же так? При предыдущем генсеке было 3,2 %, а теперь меньше? Проанализируйте еще раз». Я дал команду, мы собрали рабочую группу и начали снова смотреть отчеты. А надо понимать, что они делаются на основе информации из многих сегментов - где-то высокая степень достоверности, а где-то низкая. Смотрим - получается 3,14 %. Я докладываю руководителю, а он дает понять: «Ну неужели нельзя наскрести одну сотую, чтобы получилось 3,15 % и можно было бы округлить?» Тогда мы опять собрали рабочую группу, снова все посмотрели и убедились, что по некоторым видам деятельности получается 3,15 %. В итоге округлили (что позволяют правила статистики) и доложили, что рост составил 3,2 %.

Про место

Чистые пруды всегда были местом встреч. Встреч самых разных. Например, здесь мы собирались в старших классах школы с приятелями, воображая себя ремарковскими тремя товарищами. Обстановка была соответствующая, романтическая - оригинальные кафе, где свободолюбивые люди могли встретиться и говорить на любые темы.

Так получилось, что я жил в разных районах Москвы, но всегда добирался на работу на метро. Мне кажется, сейчас метро «Чистые пруды» выглядит так же, как когда его только построили. В этом районе вообще уделяется внимание сохранению облика - революционных изменений почти не было.

Само здание тоже очень интересное. Для Москвы оно всегда было в диковинку. И очень привлекало молодежь. Конечно, был период, когда здание совсем обветшало. Но 15 лет назад началась реконструкция - многие архитектурные особенности восстановили, хотя что-то, например высокие потолки, так и не вернулось.

В этом году архитектурное сообщество отмечает 125-летний юбилей великого Ле Корбюзье (Шарля-Эдуара Жаннере-Гри), оказавшего колоссальное влияние на архитектуру XX века. К этой дате в Москве был приурочен ряд событий, в том числе выставка в ГМИИ имени Пушкина, переиздание книги "Ле Корбюзье и мистика СССР" и другие.

Выставка работ Ле Корбюзье в ГМИИ им. Пушкина. Фото: Москва 24

Имя Ле Корбюзье ассоциируется в первую очередь с известной капеллой в Роншане и виллой Савой. Но архитектор является и автором нескольких проектов для Москвы – Дворца Советов, Центросоюза и проекта развития города "Ответ Москве", известного под названием "Лучезарный город". Ле Корбюзье приезжал в Москву три раза – в 1928, 1929 и 1930 годы. Его привлекала новая страна и новые возможности Страны Советов.

В 1931-32 годы в Москве проходил конкурс на здание Дворца Советов. Дворец планировалось разместить на месте взорванного храма Христа Спасителя. Архитектор предложил смелое решение – он подвесил главный зал на параболической арке. Но новаторские идеи Ле Корбюзье не были воплощены – в это время авангард в России уже уступал место советской неоклассике.

Ле Корбюзье работает над проектом Дворца Советов. Фото: ГМИИ им. Пушкина

А дом Центросоюза (Наркомлегпрома) в Москве по проекту Ле Корбюзье был построен. Конкурс на проект здания был объявлен в 1928 году. В нем участвовали русские архитекторы-конструктивисты братья Александр и Виктор Веснины, Борис Великовский, Иван Леонидов и другие. Все они попросили председателя Центросоюза Исидора Любимова, чтобы проектирование было отдано Ле Корбюзье.

Ле Корбюзье, проектируя здание, воплотил в жизнь основные свои постулаты: гигантские поверхности стекла на фасадах, открытые стойки-опоры, поддерживающие блоки офисов, свободные пространства первого этажа и горизонтальные крыши. Проект Центросоюза Ле Корбюзье был крайне новаторским, опережающим время. Это касается и примененных материалов, и конструкций, и архитектурного облика. Здание известно своими уникальными внутренними пандусами. Дом Центросоюза был построен в 1936 году при участии архитектора Николая Колли. Он стал одним из первых в Европе больших офисных комплексов со сплошным остеклением. Здание расположено на Мясницкой улице, 39. В настоящее время в нем находится Росстат.

Здание Центросоюза. Фото: Софья Кондрашина

В 1930-е годы в Москве архитекторы разрабатывали "Зеленый город", который планировалось построить на северо-востоке Москвы. Ле Корбюзье пригласили прокомментировать проект. Он предложил архитекторам отказаться от идей дезурбанизации и разработал для города новый проект "Ответ Москве", который известен под названием "Лучезарный город". Ле Корбюзье хотел радикально изменить облик Москвы, застроив почти весь центр Москвы. Не удивительно, что предложение архитектора принято не было.

Во время своих приездов в Москву Ле Корбюзье подружился со многими архитекторами-авангардистами того времени, в том числе с Моисеем Гинзбургом и Александром Весниным. Ле Корбюзье даже использовал наработки Гинзбурга, его чертежи дома Наркомфина, работая над своей "жилой единицей" в Марселе.

Дом Наркомфина. Архитектор Моисей Гинзбург. Фото: ИТАР-ТАСС

Ле Корбюзье - французский архитектор швейцарского происхождения, пионер модернизма, представитель архитектуры интернационального стиля. Здания по его проектам построены по всеми миру – в Швейцарии, Франции, Германии, США, Аргентине, Японии, России, Индии и Бразилии. Характерные признаки архитектуры Ле Корбюзье - объемы-блоки, поднятые над землей; свободно стоящие колонны под ними; плоские используемые крыши-террасы ("сады на крыше"); "прозрачные", просматриваемые фасады и свободные пространства этажей ("свободный план"). Со временем постулаты Ле Корбюзье стали привычными чертами современной архитектуры.

Подготовила Софья Кондрашина

Дом Центросоюза (Наркомлегпрома) — один из первых в Европе больших офисных комплексов с витражным остеклением. Построен он был в 1928-1936 годах по проекту французского архитектора Ле Корбюзье, по итогам международного открытого конкурса, специально для Центрсоюза. Это пример европейского модернизма конца 20-х годов XX века.

Дом Центрсоюза — монументальное сооружение, с крупными формами, лаконичными геометрическими объемами. Обширные поверхности стекла на фасадах контрастируют с глухими стенами. Если в главном фасаде здания преобладают плоские поверхности, то фасад, выходящий на проспект Академика Сахарова, решён совсем иначе: в нём эффектно сопоставлены массивные объёмы пластичных скруглённых форм. Открытые стойки-опоры, поддерживающие блоки офисов, свободные пространства первого этажа, горизонтальные крыши — все это особенности творческого подхода Ле Корбюзье, которые он указал в «Пяти отправных точках современной архитектуры» — своде правил, формирующих его концепцию архитектуры нового времени.

Новаторским был не только внешний облик здания, но и материалы, конструктивные решения. Например, в офисных помещениях были применены железобетонные этажерки-каркасы, которые давали возможность свободно планировать этажи.

Здание рассчитано на 3500 рабочих мест, включает большой конференц-зал, клубные помещения, читальный зал, ресторан и многое другое. Сегодня Дом Центрсоюза занимает Федеральная служба государственной статистики (Росстат).

На первом этаже расположен просторный входной вестибюль, с открытыми лестницами и пандусами (наклонными пешеходными рампами) для связи между этажами.

Один из немногих сохранившихся лифтов-патерностеров (в настоящее время представляет собой музейный экспонат). Это лифт, который никогда не останавливается и не имеет дверей. Кабинки непрерывно поднимаются верх в одной шахте лифта, а потом опускаются вниз в соседней.